Мой злодей 2

Власова Мария Игоревна

– О том, что непризнание обвиняемым его вины только усугубляет… – начал было мужчина в парике, но его перебили.

– Как и отсутствие доказательств не доказывает ее, – подал голос ещё один знакомый мне субъект, которого я, если честно, меньше всего ожидала здесь увидеть. В строгом костюме собственного кроя Арман, похоже, выполнял здесь роль защитника Анри.

«Что ты здесь делаешь?» – одним взглядом спросил он у меня, проходя мимо и направляясь к местному прокурору. Я, впрочем, хотела спросить его о том же.

– Рианна, –

справа послышался шепот, и затем рядом со мной на корточки присела Вероника. Исхудавшая, с большими темными кругами под глазами.

– Что происходит? – шепотом спросила у нее, замечая, что на появление девушки Сью не обратила никакого внимания.

– Графа судят за убийство герцога Атморского, Фанта и других членов Совета короля, – шепотом объяснила Вероника. – Арман вызвался его защищать, больше никто не захотел.

– Герцога? – повторила, оглядываясь на Сью, что хоть и изображала скорбь, на самом деле ни капли не скорбела.

– У нас есть свидетель и вещественные доказательства! – засопел от старания обвинитель.

– Свидетель? Слуга? С каких пор слуга может оболгать хозяина? – рассмеялся Арман.

– Я не слуга, – подал голос Маркус, и я поняла весь ужас происходящего. – Моё имя Маркус Вармский, я сын покойного графа Вармского из Новой Романии.

– Видите, он аристократ, так что его слово вполне… – начал было говорить обвинитель, но Арман небрежно махнул на него рукой, заставляя отшатнуться назад.

– А я-то думаю, из-за чего он ведет себя, как последняя тварь, – протянул Арман с пренебрежением и обернулся к залу. – Господа, вы не поверите, но наш водитель – настоящая крыса! Да, да, именно она! Но самое главное: доказательство вины моего подсудимого – не свидетельства этого мерзкого человека, нет! Самое главное – это оружие, которым якобы граф Ратморский уничтожил здание совета. То самое оружие, которое взорвало машину господина Карвалье месяц назад.

Кашель заставил меня нагнуться, к горлу подступила тошнота.

– Обвинение настаивает, что, поскольку граф присутствовал при обоих взрывах, он может быть как-то причастен к ним, что само по себе нелепо. Так же обвинение настаивает на причастности графа Ратморского к смерти господина Карвалье. По словам обвинения, господин Карвалье был против замужества своей дочери за Анри Эзефом, но при этом почему-то подписал договор, согласно которому в случае чрезвычайных событий госпожа Рианна Карвалье остается под полной опекой графа Ратморского. Разве это не доказательство величайшего доверия, господа?

– Он мог его обдурить так же, как обдурил нас! – закричал кто-то из зала, и я не поняла, что он имеет в виду.

– Допустим, – согласился Арман, расхаживая по залу. – Я на самом деле не понимаю, как это уродливое клеймо раба на груди может быть доказательством желания захватить власть в стране? У меня вон тоже такое есть, и что я тоже преступник? И не стоит отводить глаза и улыбаться. Эта тема

намного серьезнее, чем вам бы хотелось думать. Множество людей в этой стране и даже за ее границами ходят с подобным клеймом. Не нужно прикидываться, большинство из здесь присутствующих знают: самый выгодный товар Романии – не технологии, а люди. Тысячи людей, живущих за чертой бедности, беженцев от войны, которые по своей глупости решили искать у нас лучшей судьбы. Именно они в конечном итоге получают это отвратное клеймо и строят какую-нибудь оборонную стену в Новой Романии или где-то ещё. Наследники романийцев стали теми, против кого боролись. Мы – работорговцы.

Что после этих слов началось: крики возмущенной толпы, возгласы и обвинения. Заставить себя ненавидеть Арману всегда удавалось легко, но я так и не поняла, как это поможет Анри? Я взволновано посмотрела на него, в его уставшие глаза и одним взглядом попросила не сдаваться. Он мягко и нежно улыбнулся мне разбитыми губами, сердце сжалось в комок. Боже, Солнце, Светлая, Темный… да кто угодно! Умоляю, спасите его!

– Да как вы смеете так оскорблять наш народ? – завизжал как девчонка обвинитель.

– Как смею я?! А как вы смеете говорить откровенную ложь? Не надо кривить лица, все тут в курсе, на чем держится независимость Романии и, – он выразительно посмотрел на трон, – кто здесь настоящий работорговец.

– Тише, братец, а то подумаю, что ты с ним в сговоре, – с насмешкой произнес Людвиг.

– Вы слишком предвзяты, – прищурился обвинитель, явно обидевшись на обычный фарс Армана.

– Граф Ратморский заслужил моё уважение в отличие от некоторых, – модельер выразительно посмотрел на Людвига. – Если вы хотите его осудить, вам для этого понадобится больше, чем продажный свидетель и клеймо на груди.

Обвинитель с каким-то замешательством глянул в сторону короля, будто бы спрашивая у него разрешение на что-то, затем обернулся ко мне.

– Обвинение желает выслушать по делу жену обвиняемого – Рианну Эзеф, графиню Ратморскую, на предмет ее причастности к происходящему.

– Да это бред! Вы собираетесь признать обвиняемой в убийствах калеку, что не может даже передвигаться самостоятельно?! – возмутился Арман.

– Твой выход, – прошептала Сью, неожиданно ухватившись за ручки на моем кресле. – Надеюсь, ты произведёшь фурор своей речью.

Она выкатила меня на середину зала. Анри дернулся, но его оттеснили, не давая нам приблизиться друг к другу, хотя, кажется, расстояние – всего ничего. Сью осталась стоять сзади, снова зачем-то поправила одеяло на мне и закопошилась за спиной, словно желая найти там переключатель.

– Госпожа Рианна, в курсе ли вы происходящего?

– Не совсем, – слабо проговорила, чем вызвала шум в зале.

– Тихо! – рявкнул обвинитель. – Сейчас мы говорим о деле вашего покойного отца. Какие у него были отношения с графом Ратморским?