Моя безупречная жизнь
Шрифт:
Я пообещала маме поговорить с Джеймсом, но, открыв текстовое окно, я замерла в оцепенении и тупо пялилась на курсор. Что мне сказать Джеймсу? Я не могу заставить его хранить секрет, если он этого не захочет, и вряд ли вымолю у него прощение. Тому, что я сделала, не было оправдания, так что деваться мне некуда.
Неожиданно для себя я вбила в поисковую строку имя, преследовавшее меня последние два года. Мэри Кэннон Дэвис.
Она жила на Окружной, 55, в нескольких домах от того места, где произошла авария. Я не собиралась искать фото женщины, но ее лицо уже появилось на экране. До этого момента я не пыталась найти информацию о ней – не могла себя заставить. Но, конечно, ее портрет мелькал
Мэри. Теперь это имя было неотделимо от меня. Она выглядела немного старше папы, лицо обрамляли седоватые каштановые волосы, на губах застыла сдержанная улыбка.
Рассматривая фото Мэри, я попыталась представить, как бы охарактеризовал ее Джеймс, встретив впервые. Если бы мы жили в параллельной вселенной, где никакой аварии не произошло, и увидели Мэри на одном из благотворительных вечеров, рядом со столом, под которым мы прятались. Что бы Джеймс сказал про нее, если бы я предложила ему сыграть в очередную игру и разгадать ее личность?
«Врач-терапевт, – ответил бы он. – Она выглядит как человек, на которого можно положиться, но в ее взгляде читается тревога. Напоминает мне тетушку из рекламы лекарства от артрита, которая проводит все свободное время за вязанием или чтением».
«Ничего подобного, – сказала бы я. – Совершенно очевидно, что она куратор музейных выставок. Посмотри, у нее шарф подобран под очки».
На самом деле я точно не знала, чем она занимается. Государственная служба, финансы – что-то неопределенное, чего я никогда не могла запомнить. Но в данном случае это было даже хорошо – в голову не лезли мучительные мысли о том, каких радостей жизни я ее лишила. Все, что мне было о ней известно, – она замужем, и у нее двое взрослых детей. На момент, когда мы ждали вынесения приговора, медицинский прогноз еще был неточен – скорее всего, она сможет ходить, но с трудом.
В первый раз за все это время я позволила себе погрузиться в мысли о ней. Почему она прогуливалась ночью по парку? Нервничала, не могла уснуть? Была чем-то сильно взволнована и хотела хотя бы ненадолго сбежать из дома, так же как и я? А может, просто решила подышать свежим воздухом и полюбоваться луной?
Этой ночью, перед тем как лечь спать, я написала Джеймсу:
«Привет, ты спишь?»
Я не ждала ответа, поэтому не удивилась, когда не получила его. И все равно продолжила писать.
«Наверное, нет».
«Я знаю, что ты не хочешь со мной разговаривать. Ты, наверное, меня ненавидишь. Я бы на твоем месте ненавидела».
«Я испугалась – это все, что я могу сказать в свою защиту».
«Даже не знаю, зачем сейчас пишу тебе это. Может быть, потому что ты единственный человек, который всегда знает, как правильно поступить».
«А вот я понятия не имею, что мне делать дальше».
«Как поступил бы ты? Если бы был на моем месте».
«Ты, конечно, никогда бы не оказался в такой ситуации. Никогда бы не принял кучу неправильных решений, как сделала это я».
«Но все-таки представь, что так случилось. Я совершила ужасную ошибку и сбежала, потому что испугалась ответственности. И папа взял на себя мою вину, чтобы не ломать мне жизнь. Она, правда, все равно сломалась, хоть и при несколько иных обстоятельствах».
«Если я расскажу об этом сейчас, получится, что он мучился зря. Все снова повторится, только в этот раз еще хуже. Что будет с ним? Что будет со мной?»
«Но если я не расскажу, мне придется жить с этой ложью и притворяться всю оставшуюся жизнь, а я так больше не могу».
«Наверное, я хочу сказать, что мне страшно».
«Я жалею, что не рассказала тебе сразу, когда все только случилось».
«Мне так хочется, чтобы все это было лишь страшным сном».
Увидев толпу репортеров у ворот школы, я поняла, что Джеймс опубликовал свою статью. «Пустельга» выходила в бумажном и электронном виде, и, хотя это была всего лишь школьная газета, материал прочитало и репостнуло достаточное количество людей, чтобы новость мгновенно распространилась по местным телеканалам и среди журналистов. Это случилось в понедельник, прохладным утром, через три недели после того, как я забрала деньги. Стоял безоблачный сказочный день, который омрачила недобрая весть. При виде знакомой сцены у меня перехватило горло. Меньше всего мне хотелось попасть под прицелы камер, поэтому я сползла как можно ниже на сиденье. Джеймс так и не ответил на мои сообщения, и после той ночи у Монетного камня мы больше не разговаривали. Я понятия не имела, о чем он написал в своей статье и упомянул ли в ней меня. Мне захотелось вернуться домой, но было поздно – за мной выстроилась целая очередь из машин. Начнешь разворачиваться – и тут же вызовешь к себе интерес.
Но, к моему удивлению, журналисты не обратили на меня никакого внимания и спокойно пропустили вперед, все их взгляды были прикованы к автомобилю, въехавшему на парковку через западный вход. Толпа ломанулась туда, репортеры окружили парня, вышедшего из машины, тыча микрофоны ему в лицо. Это был Логан.
Я наблюдала, как на его лице медленно проступает осознание происходящего. Как изумление в его глазах постепенно сменяется растерянностью, потом – ужасом. Я знала, что он чувствует, когда репортеры засыпали его вопросами. Стыд, от которого сжимается все внутри, тошноту, желание исчезнуть.
Когда я вошла в школу, здание гудело от новостей. Было непонятно, начнутся ли вообще занятия. Повсюду в холле и на лестницах валялись экземпляры школьной газеты, учителей просили срочно пройти в кабинет директора на совещание. В классах и коридорах перешептывались, звучали имена некоторых учеников, чаще всего упоминался Логан. Я насторожилась, но, не услышав своего имени, облегченно выдохнула. Взяв экземпляр газеты, я сразу бросила взгляд на заголовок крупными буквами:
РАСКРЫТА СЕТЬ ПОДПОЛЬНЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ, СПОСОБСТВУЮЩИХ НЕЗАКОННОМУ ПОСТУПЛЕНИЮ В ВУЗЫ
У меня задрожали руки. Я боялась прочитать что-то страшное про себя, но никто даже не смотрел в мою сторону, и мне это показалось хорошим знаком.
Я начала читать.
БЛАГОДАРЯ КОМПЛЕКСНОМУ ЖУРНАЛИСТСКОМУ РАССЛЕДОВАНИЮ стало известно, что многие ученики и выпускники школы Святого Франциска делали пожертвования фиктивному благотворительному фонду «Светлое будущее», чтобы обманным путем поступить в элитные высшие учебные заведения. Фонд «Светлое будущее», основанный выпускником школы Святого Франциска Иэном Гудджоем, прикрываясь вывеской благотворительной организации, которая помогает детям из малоимущих семей получить образование, брал под видом пожертвований взятки за помощь в поступлении в вузы. Фонд оказывал абитуриентам такие незаконные услуги, как выполнение домашних заданий, написание сочинений, сдача экзаменов и тестов, подкуп официальных лиц, принимающих участие в организации вступительных экзаменов, и многое другое. Мошенническая схема была раскрыта после того, как стало известно, что звезда школьной команды по гребле Логан О’Хара собирается провернуть аферу с поступлением в вуз. Он заключил договор со «Светлым будущим»: фонд обязался предоставить Логану двойника, который сдаст за него вступительные экзамены.