Шрифт:
Глава 1
Тея
– Ну, так что, Тея Валерьевна, есть шансы на успешный исход дела? – Тимур Назарович откидывается на спинку кресла и внимательно осматривает меня с ног до головы изучающим задумчивым взглядом. В какой-то момент мне кажется, что в нем мелькает скептицизм, но я не обращаю внимания на это. Привыкла.
– Есть, но придется приложить достаточно усилий, чтобы выиграть. Договор слишком запутанный и очень невыгодный для вашей компании. Вы вообще читали его,
– Разумеется, мои юристы изучили его вдоль и поперек, – хмурится Тимур Назарович, явно недовольный тем, что я указываю на его промахи. Но я не могу смолчать. Это же чистой воды кабала, и придется из кожи вон вылезти, чтобы добиться решения в нашу пользу. Но тем интереснее будет судиться. – И некоторые пункты нам пришлось оставить, потому что та сторона отказалась заключать контракт без них.
– Ясно, – усмехаюсь, откидываясь в кресле. – Тогда у меня для вас плохие новости. У вас хреновые юристы, Тимур Назарович.
– Именно поэтому вы сидите тут, Тея Валерьевна.
Еще раз пролистываю договор, ставлю пометки, какие пункты надо изучить досконально, судебную практику по каким вопросам надо найти и какие документы запросить дополнительно.
– Мне понадобятся акты – отчеты, выписки, акты сверок. А также доверенность от вас на мое имя для представления ваших интересов в судебных органах. И на парочке процессов все же придется поприсутствовать лично…
– Хорошо, – перебивает Кадыров, – но я не смогу участвовать в судебном процессе по семейным обстоятельствам. Интересы компании будет представлять Давид Тагирович – мой партнер. Он задерживается, но обещал быть с минуты на минуту.
Я вскидываю голову и впиваюсь взглядом в лицо Кадырова, ища в нем хоть малейшие признаки издевательства. Но нет. Он абсолютно спокоен, а на его лице – непроницаемая безэмоциональная маска.
Пальцы сами собой стискивают подлокотники кресла настолько, что ногти, кажется, режут обивку. Спина напряжена и выпрямлена так, что моей гордой осанке позавидует любая балерина.
Я сейчас не ослышалась?
Давид Тагирович?!
Господи, умоляю, пусть он будет полным тезкой того, о чьем воспоминании меня до сих пор выворачивает от страха.
Но Господь явно глух к моим просьбам…
Потому что дверь кабинета распахивается и на пороге оказывается тот, о ком мое сердце болит семь лет. И тот, кому я отдала всю себя, а он растоптал мое доверие, даже не пожелав выслушать, и ушел навсегда. Как я думала.
Он был для меня моим личным раем, моим кислородом, моим крестом, к которому я была пригвождена и распята, моей личной Голгофой.
Но потом он ушел, и я разучилась жить и дышать. И, кажется, так и не научилась до сих пор…
Он – тот, кого я предпочла бы не встречать еще долгих семь лет.
Давид Тагирович Хакимов.
Он проходит в кабинет уверенной походкой хищника, поворачивает голову в мою сторону и останавливается на месте, задерживаясь на мне взглядом, по которому сложно судить, узнал он меня или нет.
Вполне вероятно, что нет – я очень изменилась за эти годы. Как внешне, так и внутренне. От прежней
А вот Давид совсем не изменился. Только немного раздался в плечах и подкачал фигуру, литые мышцы которой невозможно спрятать под рубашкой и пиджаком. Он все такой же внушительный, от него все также веет опасностью и аурой власти и силы. Даже больше, чем раньше. Но если тогда, семь лет назад, она меня не пугала, а наоборот, возбуждала, то сейчас…я предпочла бы быть где угодно, но только не в одном помещении вместе с Давидом.
И глаза. Если на окружающих он всегда смотрел взглядом хищника, победителя и хозяина жизни, то при виде меня в его взгляде появлялись нежность, тепло и любовь.
Сейчас же меня обдает арктическим холодом и пренебрежением. В них определенно есть интерес, но сексуального характера, не более. Давид раздевает меня без рук, одним лишь взглядом, что вызывает во мне жаркую волну, которая проходится по моему телу и сосредотачивается внизу живота. Так умеет делать только Давид. Ни один мужчина больше никогда не смог пробудить во мне таких чувств.
Я блокирую все мысли подобного рода. Запереть на замок. Выкинуть. И забыть. Навсегда. Давид Хакимов – мой временный босс, такая вот дурная шутка у судьбы.
– Извини, опоздал. Пробки, – Давид подходит к Тимуру, пожимает руку и опускается в кресло напротив, сразу же развалившись в нем. Небрежно задирает манжет рубашки, глядя на дорогие фирменные часы, и недовольно уточняет.– Договаривались же на десять. Юрист опаздывает? Или ты занят? Мог бы предупредить.
– Вообще-то мы тебя ждали, – усмехается Кадыров и указывает ладонью на меня. – Тея Валерьевна пришла даже немного раньше, и мы уже обсудили некоторые моменты.
Давид возвращает свое внимание ко мне. Еще раз проходится по мне цепким изучающим взглядом, в котором ярким пламенем полыхают ненависть и ярость.
Узнал. Вот теперь точно.
Раньше, семь лет назад, я бы заикаясь и извиняясь, краснея с головы до пят, трясущимися руками уже собирала все бумаги, бубня себе под нос слова извинения, и свалила бы из кабинета, сверкая пятками.
Но теперь я другая. Сильная, независимая и успешная.
Расслабленная соблазнительная поза, ногу закидываю на ногу, на губах – легкая улыбка, в глазах – превосходство. Но это не говорит о том, что я не боюсь Хакимова. Одному Богу известно, чего мне стоит прятать страх перед этим мужчиной за этими, казалось бы, расслабленными жестами.
– Здравствуй, Давид, – мой голос ровный, в нем ни капли волнения или каких-либо эмоций. Провожу по губам кончиком языка и растягиваю их в легкой улыбке. Я знаю, что это опасно, но не могу отказать себе в удовольствии подергать тигра за усы.
Я вижу, как глаза Давида вспыхивают огнем желания, в них дикий похотливый блеск, но он тут же гаснет, возвращая привычные злость и ярость. Поджимает губы, сжимает ладони в кулаки так, что я слышу, как хрустят его кости.
Определенно, это будет самый незабываемый судебный процесс в моей жизни…