Моя цель — звезды
Шрифт:
В этой утомительной, пошаговой процедуре не было места джонту, так что Бактериальная корпорация нанимала несчастливцев, неспособных джонтировать, и платила им рабские гроши. То была низшая форма труда, известная в Солнечной системе, современный аналог чистки канав и уборных. Бараки Бактериальной корпорации воплощали собой ад на Луне на все две недели вынужденного безделья. Фойл убедился в этом сразу же, как отыскал нужный барак.
Его ждало впечатляющее зрелище. В огромном помещении находилось, быть может, сотни две люду. Шлюхи и жестокие сутенеры со стальными взглядами, профессиональные
Появление Фойла было встречено ревом, но он подготовился и к этой ситуации.
— Кемпси? — тихо спросил он у первой же сунувшейся навстречу небритой морды. В ответ что-то сердито буркнули, но он улыбнулся и дал этому человеку бумажку в сто долларов[42].
— Кемпси? — спросил он у следующей морды. Та грязно выругалась. Он снова заплатил и так, пробираясь через барак, отвечая тихими вежливыми благодарностями на брань и оскорбления, разбрасывая окрест сотенные кредитки, отыскал в самом центре помещения местную шишку. Чудовище в человечьей шкуре, лысый нагой бычара. На плечах его повисли две шлюхи, а подхалимы поили смотрящего за бараком виски.
— Кемпси тут? — спросил Фойл, переходя на давний свой язык канав и помоек. — Я сюда за Роджем Кемпси завалил.
— Ты сюда завалил, чтоб я тебя урыл, — ответствовал смотрящий, цепляя лапищей переданные Фойлом деньги. — Я Джимми.
По толпе прокатился довольный рокот. Дружески усмехнувшись, Фойл плюнул амбалу в глаза. Это было прямым оскорблением. Бычара стряхнул шлюх и поднялся стереть Фойла с лица Луны. Пятью секундами позже он корчился на полу, а Фойл пальцами ноги пережимал ему шею.
— Я сюда завалил за Кемпси, так-то, — вежливо повторил Фойл. — Мне реально нужен твой Кемпси, чувак. Ты его лучше дай сюда, а не то я тебе так вмажу, что не встанешь, понял?
— Он в душевой! — застонал амбал. — Моется. В душевой!
— Ну ладно, заслужил, — сказал Фойл, снял ногу с шеи амбала, высыпал на пол рядом с лысым остаток денег и проследовал в душевую.
Кемпси скорчился в углу душевой кабинки, прижав лицо к стене и что-то напевая в тупом стонущем ритме себе под нос. Было ясно, что в такой позе он тут торчит уже не первый час.
— Кемпси?
Стон был ему ответом.
— Ты чего такой?
— Одежда, — застонал Кемпси и разрыдался. — Одежда. Везде одежда. Грязь. Блевотина. Дерьмо. Одежда. Хуже всего. Одежда.
— Вставай, чел. Пошли отседова.
— Одежда. Везде одежда. Грязь. Блевотина. Дерьмо.
— Кемпси, слушай сюда. Я за тобой. Меня Орел прислал.
Кемпси перестал хныкать и оборотил к Фойлу опухшее рыло.
— Кто? Кто?
— Сергей Орел. Я тебя выкупил. Ты свободен. Мы улетаем.
— Когда?
— Сейчас.
— Господи! О боже! Господи, благослови его! Господи, благослови!
Кемпси забился в лихорадке истерической радости. Его одутловатое, испещренное шрамами лицо исказилось в явственном подобии счастливой усмешки. Он хохотал и приплясывал, когда Фойл
— Че его так колбасит? — поинтересовался Фойл у бычары на понятном тому языке канав и помоек.
Амбал на сей раз был подобострастно нейтрален, временами его даже прошибало на дружелюбие.
— Да все время его глючит, — ответствовал бычара. — Мы ему старое рванье суем, а его так и корежит. Во урод!
— А чего так?
— Чего, чего? Шибанулся на голову, и все тут!
Достигнув главного воздушного шлюза, Фойл и Кемпси облачились в скафандры, вышли наружу и двинули через ВПП на край ракетного поля, где несколько антигравов вздымали в ночное небо, к Земле между второй четвертью и полноземлием, бледные пальцы лучевых колонн. Они добрались до нужной шахты, вошли в корабль Фойла и сняли скафандры. Фойл пошел в свою каюту, достал из бара бутылку и шприц. Разлил напиток по стаканам и протянул один из них Кемпси. В другой ладони у него был запрятан шприц. Он улыбался.
Кемпси отхлебнул виски, все еще дрожа от изумления и восторга.
— Свободен, — пробормотал он. — Господи, благослови его! Наконец-то свободен. Ты себе даже не представляешь, через что я прошел.
Он снова выпил.
— До сих пор поверить не могу. Как во сне. Почему ты не пьешь, чувак? Я…
У Кемпси захватило дух, он выронил стакан и в немом ужасе уставился на лицо Фойла.
— Твое лицо! — вскрикнул он. — Господи, твое лицо! Что с ним случилось?
— Ты с ним случился, гребаный ты сукин сын! — заорал Фойл, прыгнул на Кемпси с тигриной маской на пылающем лице и метнул шприц, словно дротик. Шприц вонзился тому в шею и повис там, мелко подрагивая. Кемпси рухнул, где стоял.
Фойл ускорился, размытым вихрем скользнул к телу, поднял в воздух и перенес в кормовую наблюдательную рубку корабля. На судне имелись две рубки, и Фойл на всякий случай подготовил для работы их обе. Он расчистил помещение и превратил его в хирургическую палату. Растянув и привязав пленника на операционном столе, Фойл открыл чемоданчик с медицинскими инструментами и приступил к тонкой операции, технику которой освоил только сегодня утром, гипнопедически. Осуществить ее было возможно только в его пятикратном ускорении.
Он рассек кожу и мышцы, распилил грудную клетку, вырвал сердце, вскрыл его, присоединил артерии и вены к сложному кровяному насосу, установленному рядом со столом. Запустил насос.
В объективном времени прошло двадцать секунд.
Он опустил на лицо Кемпси кислородную маску и перевел дыхательный аппарат в режим ритмичных сокращений и расширений.
Замедлился, проверил температуру тела Кемпси, ввел в его вены несколько противоконвульсивных препаратов и стал ждать. Кровь прокачивалась через насос и тело пленника. Через пять минут Фойл снял кислородную маску. Дыхательный рефлекс поддерживался. Кемпси существовал без сердца — но жил. Фойл сел на пол рядом со столом и погрузился в ожидание. На лице его продолжали пылать алые стигматы.