Моя (чужая) невеста
Шрифт:
А затем с его губ сорвались эти слова. Вопрос, запомнила ли Мелисса его с первой встречи и навсегда. Ему таким важным казалось услышать её ответ, что он не смог удержаться от лукавой подсказки. И она ответила «Да». Волк внутри него поднял голову, и незнакомое чувство – не простого охотничьего азарта, а что-то куда более сильное – заполнило всё его существо.
Приближался брачный период. Арнульв знал об этом, хотя ещё никогда прежде не испытывал такой сильной тяги к кому-либо. Раньше были только мимолётные мечты и какое-то неясное томление души и тела, но в тот миг, когда он услышал от девушки утвердительный ответ, всё изменилось.
Арнульв вернулся в замок почти сразу же после того, как там оказалась она. И подслушал разговор Нанны со служанкой. Экономка ворчала, что гостья желает помыться с дороги, хотя сегодня не женский день, и просила ту приглядеть, чтобы никто не вошёл. Арнульв, воспользовавшись удобным случаем, тут же отправился в купальню и спрятался там в одной из каменных ниш в стене. Служанка не стала осматривать всю пещеру, удовлетворившись тем, что в бассейнах никто не плескался, и вскоре ушла к выходу из купальни, куда не доносилось голосов.
Мелисса осталась одна. Арнульв из своего укрытия неотрывно смотрел на неё, ощущая одновременно острое возбуждение и жгучий стыд. От наполненного паром горячего воздуха на его коже выступили капли пота. И всё же он не мог отвести взгляда от девушки, её быстрых движений – похоже, ей действительно не терпелось скорее искупаться – и плавных женственных линий обнажающегося тела.
Он видел, как она входила в воду, как тянулась за мылом и наслаждалась каждым мгновением, а затем, отринув первоначальное намерение прятаться до конца, приблизился к ней. И сейчас отвечал на её вопросы, раздеваясь и наблюдая за её смущением, смешанным с негодованием и попыткой держать себя, как, должно быть, положено благовоспитанной барышне из высшего общества. Будь на её месте волчица, та же Руни, она вела бы себя совершенно иначе.
Но к Руни его никогда так не тянуло. Он отмечал, что подруга детства и сестра его лучшего друга превратилась в красивую девушку, однако желания бесконечно любоваться на неё у него не возникало. Так, как сейчас он любовался Мелиссой, блеском её глаз, пухлыми алыми губами, хрупкими белыми плечами, выступающими из воды. И отчаянно хотелось не просто смотреть, но и прикасаться. Жадно вдыхать запах нежной кожи, волос, её чистоты и невинности.
Последняя мысль почти отрезвила его. Если позволить себе большее, чем разговор и подглядывание, если коснуться её, не станет ли последующее необратимым? И как потом отвечать перед Лейдульвом, которому пришлось согласиться временно взять на себя ответственность за девушку?
Что с ним происходило? Почему в нём закипала кровь, а эти желания вдруг стали такими сильными, что затмевали собой всё, даже голос разума? Неужели совершилось то, о чём он прежде лишь слышал, и стать его истинной парой суждено ей? Чужачке, незнакомой с их обычаями? Той, чья рука вот-вот будет обещана другому? Арнульв ещё до её приезда сюда слышал, что Мелисса останется в Приграничье лишь до тех пор, пока ей не подыщут жениха. Это значит, что будущего у них нет.
Но отчего же тогда он не в силах заставить себя уйти, а вместо всех прочих слов и фраз ему хочется сказать лишь одно – «Стань моей»?..
***
То, что напоминать предводителю оборотней о смерти матери его детей не следует, Мелисса, безусловно, понимала. А вот причину того, что он не мог выбрать другую женщину, понять не могла. Несомненно, здесь крылась какая-то тайна, вот только Арнульв не стремился раскрывать её незваной гостье.
Он всё ещё не уходил. Всё ещё смотрел на неё. Мелли, хоть и пыталась отвлечь его и себя беседой о семейном положении Лейдульва, ни на мгновение не забывала о том, что она полностью обнажена, и от жадного мужского взгляда её укрывает только тёплая вода с белыми островками пены. Как ненадёжно и непристойно! Лучше даже не пытаться представить себе, что бы сказала матушка, узнай она о том, в каком положении оказалась её дочь уже в первый день пребывания в Приграничье.
Но родители никогда не узнают. Написать о таком в письме или поведать при встрече – если та когда-нибудь состоится – Мелисса ни за что не решилась бы. Слишком стыдно.
А вот Арнульву стыдно, судя по всему, ничуть не было. Он неторопливо продолжал раздеваться. Мелли показалось, что ткань, из которой шилась одежда оборотней, выглядела необычно. Может быть, она лучше всего подходила к холодному климату? Или только такая ткань позволяла им обращаться в волков и обратно, не разоблачаясь при этом?
Но спросить Мелисса, конечно же, не решилась. Она отвела взгляд, чувствуя, как полыхают её щёки. О, Великая Богиня, только бы ему не вздумалось воспользоваться тем же бассейном!
Но, к счастью, он направился к другому. А перед тем, как погрузился в воду, Мелли всего один раз взглянула на него – разумеется, совершенно случайно. И не сдержала сорвавшегося с губ негромкого восклицания.
Само собой, ей было известно, что мужское тело отличается от женского. Ведь росла она в окружении не только представительниц её же пола. Однако ни отец, ни дядя, ни старший брат никогда не показывались домочадцам неодетыми. Максимум, что они могли себе позволить в домашней обстановке за пределами своих спален, это закатать рукава рубашки. А потому непринуждённость мужчины, свободно и без всякого смущения раздевшегося перед ней, ошеломила Мелиссу.
Арнульв и в одежде, и без неё не выглядел таким же мощным, как Лейдульв, но никто не назвал бы молодого оборотня хилым или слабым. Его стройное тело казалось сплетением крепких мышц, а кожа в свете факелов отливала расплавленным золотом. Чуткий волчий слух уловил тихий возглас девушки, и он обернулся. Их взгляды встретились. Мелли поспешно зажмурилась, отчаянно краснея и уверяя себя, что не так уж много успела разглядеть в наполненном густым паром полумраке.
Но её собственное тело среагировало на случившееся весьма непредсказуемым образом. Соски отчего-то затвердели, а внизу живота возникло странное незнакомое ощущение. Не болезненное, как порой бывало при ежемесячных женских недомоганиях, а почти приятное – горячее и томительное. Словно вода, в которой она находилась, вдруг стала ещё теплее. Хотя – Мелисса могла бы в том поклясться – её температура не поменялась.
– Можешь открыть глаза, – услышала она. Голос оборотня снова звучал чуточку насмешливо. – Я всего лишь смою пот. Но ты должна уйти первой. Не хочу попадаться на глаза служанке, которая сторожит тебя у выхода.
– Но вы ведь как-то уже прошли мимо неё! – воскликнула Мелли, открывая глаза. Слава Богине, Арнульв теперь тоже находился под водой. В другом бассейне, но всё равно слишком близко.
– Я не проходил, – отозвался он, чуть помедлив.
– Значит, здесь есть другой выход? – предположила Мелисса.