Моя долгожданная любовь

Грегори Джилл

— Нет! Пожалуйста, не надо… не…

— Молчи, белая женщина!

Ее настолько поразило, что он заговорил по-английски, что она перестала сопротивляться и изумленно воззрилась на него. Индеец испытующе окинул ее взглядом:

— Ты думала, что я не умею говорить на твоем языке? Ты считала, что я ничему не научился, живя в резервации у белых? Я научился многому — многому из того, что бесполезно, глупо и мерзко. Мне не нравится образ жизни белых людей и не нравится говорить на их языке.

Брайони с отчаянием ждала, что он еще добавит. Она пыталась пошевелить кистями рук, но веревка больно врезалась в мякоть. Быстрый олень приподнял ее так, чтобы она могла сидеть, затем отвернулся и начал снимать свой головной

убор и одежду из шкуры бизона, обнажив гибкое, жилистое тело, облаченное в рубаху из оленьей кожи, гамаши и штаны. Наблюдая за ним, Брайони не могла не отметить, что в индейце была какая-то притягательная мужская сила. Он был физически крепким воином, немногословным, с молниеносной реакцией. Она вдруг особенно почувствовала свою женскую уязвимость, и в ее сердце опять закрался страх. Однако после неожиданной вспышки, казалось, он вообще забыл о ее существовании.

— Пожалуйста… Быстрый олень. — Хотя и побаиваясь привлечь к себе внимание, она не могла удержаться от того, чтобы не высказать протест против туго затянутой веревки, больно врезавшейся в ее тело. — Не оставляйте меня связанной! Я же не могу убежать. Во дворе такая страшная буря, а ночь так холодна. Отсюда просто некуда уйти.

Прищурив глаза, он посмотрел на нее:

— Я опасаюсь вовсе не того, что ты сбежишь. Просто я не хочу, чтобы, пока я буду спать, мне разбили голову моим же томагавком.

Брайони затрясла головой:

— Я не стану…

— Слово белого человека, даже если это женщина, стоит меньше, чем пыль в прерии, — оборвал он ее, и взгляд, брошенный им, пресек дальнейшие попытки убедить его.

Он занялся стаскиванием с ног мокасин с подметками из сыромятной кожи, и у Брайони упало сердце. Скрючившись и лязгая зубами от холода и страха, она наблюдала, как он поднял из кучи в задней части типи бизонью шкуру. К ее изумлению, он принес ее к ней и, расстегнув и сбросив насквозь промокший плащ девушки, накинул тяжелую шкуру на ее дрожащее тело. Она была благодарна за тепло, которое ощущала теперь и которое было несравнимо с тем, что исходило от костерка. Она глубоко зарылась подбородком в шерсть бизоньей шкуры и с облегчением прикрыла глаза.

— Спасибо, Быстрый олень.

Проворчав что-то, индеец, мягко ступая, направился к своему ложу. Распластавшись на одеяле, он натянул на себя еще одну шкуру и закрыл глаза.

До предела изнуренная, Брайони, скрючившись, сидела в тишине, и ее неустанно терзали вопросы и опасения. При мерцающих отблесках огня типи со всеми своими непонятными вещами, оружием и утварью наполняло ее. страхом, а присутствие индейца, спавшего рядом, отнюдь не способствовало комфорту. Она уронила голову на грудь и зашлась слезами. Должно быть, от ее плача Быстрый олень открыл глаза и приподнялся на локте, вглядываясь в нее.

— Спи, белая женщина. Завтра у тебя будет много времени для того, чтобы подумать о том, что тебя ждет.

Она похолодела от ужаса.

— А что… что произойдет завтра? — прошептала она, испуганно глядя на него.

Однако, не обратив никакого внимания на ее смятение, индеец лишь пожал плечами и снова улегся на своем ложе.

— Это решит Два медведя, — бросил он и опять закрыл глаза.

Брайони вглядывалась в его спящую фигуру. Ужас одолевал ее. Кошмарные видения заполонили ее мозг, и она прикусила губу, чтобы не застонать. Она вспомнила изборожденное морщинами, обветренное лицо и резко очерченную челюсть вождя, вновь увидела перед собой черные, глубоко посаженные глаза, выражения которых она никак не могла понять. Было ли то, что она читала в глубинах его глаз, ненавистью или сочувствием? И потом слезинка, скатившаяся по щеке, с чего бы это? Брайони могла лишь гадать. Вскоре, несмотря на озабоченность, усталость сморила ее, и она, склонившись набок и для тепла поджав колени, свернулась клубочком. Она была укрыта лишь наполовину,

но со связанными руками не могла поправить шкуру. Девушка лежала в полусне, озабоченная страхами и вопросами. Но один образ, несмотря ни на что, никак не мог выветриться из ее головы. Джим.

Каждый раз, когда она закрывала глаза, ей мерещилось его грубоватое, смуглое, прекрасное лицо, она видела его кобальтово-синие глаза и даже ощущала, казалось, его чистый, мужской запах, напоминающий аромат кожи и сосновой смолы. Знает ли он, что она пропала? Возвратился ли он на ранчо или все еще сидит в «Тин Хэт» в обнимку с Руби Ли?

«Джим, отыщи меня! Спаси меня от этого кошмара и тех мучений, которые ждут меня завтра!» — взмолилась она, в безмолвной тоске задавая себе вопрос, встревожится ли он, узнав, что она исчезла, проявит ли хоть какой-то интерес… Тут она погрузилась в тревожную дремоту.

Быстрый олень выждал, когда ее дыхание станет ровным и спокойным. Затем он поднялся со своего ложа и ползком подобрался к ней — темная фигура в штормовой ночи. Он склонился над спящей женщиной, вглядываясь в ее лицо. Отблески огня мягко мерцали на ее тонких чертах. Быстрый олень отметил исключительную белизну ее кожи на фоне полуночно-черных волос и длинные темные ресницы. «Да она настоящая красавица!» — подумал он.

Ее фигура была гибкой и пластичной, под одеждой угадывались хорошо сформированные груди. Он сжал губы, подавив примитивный инстинкт, возникший вдруг в потайных недрах его души. Как он и сказал до этого пленнице, ее судьбу решит Два медведя. Он поправил бизонью шкуру так, чтобы полностью прикрыть спящую девушку, и заметил, что она приникла к теплому покрывалу, зарываясь в него, как пойманный в ловушку зверек. Быстрый олень понаблюдал за ней еще с минуту, а затем вернулся на свое ложе. С твердой решимостью он выбросил из головы всякие беспокойные мысли о прекрасной пленнице.

Глава 10

Нежданно-негаданно забрезжило утро, и скоро Брайони ощутила, как сильные руки Быстрого оленя влекут ее из типи. Северный ветер утих, и, хотя с серых небес все еще сыпался моросящий дождь, температура воздуха постепенно начала подниматься, и Брайони было приятно, что бизонья шкура осталась на ее плечах и защищала ее от стужи. Быстрый олень перерезал путы и теперь тащил пленницу за руку, невзирая на то, что она спотыкалась на тающей ледяной корке, покрывавшей жесткую землю.

— Куда вы тащите меня? — задыхаясь, спросила девушка, пряча голову в тяжелую шкуру от проницательных взглядов индейцев, круживших вокруг. Но шайен не удостоил ее ответом, и ей оставалось только догадываться об их маршруте, пока она, трепеща от страха, брела за Быстрым оленем по индейскому лагерю.

Лагерь состоял приблизительно из тридцати типи, располагавшихся рядами по широкому кругу. Из отверстия в конусообразной кровле каждого жилища струился дым, в воздухе витал запах дров и вареного мяса.

Брайони увидела поникших пони, пасшихся вблизи лагеря, закутанных в тяжелые одежды ребятишек, игравших возле подставок, на которых, врастяжку висели бизоньи шкуры. Оглядывая пробуждающийся лагерь, Брайони думала о ранчо Трайпл Стар. Сейчас Росита, наверно, уже готовит на кухне завтрак: накрошенные вареные яйца с помидорами и зеленым перцем, промасленные хлебцы с джемом, стейк и горячий дымящийся кофе. Головокружительный аромат кофе заполняет гостиную и залу, проникает по всему уютному, согретому огнем камина дому на ранчо, где лишь вчера Брайони чувствовала себя в полнейшей безопасности. Теперь, когда ее тащили по индейскому лагерю, ей особенно дорогим казался ее дом, уютная, роскошная и теплая спальня с огромной медной кроватью и взбитыми подушками, одежда из тонкого шелка и шерсти и белье, которые только и ждали ее появления. Как ей хотелось снова оказаться в безопасности, быть дома!