Моя единственная
Шрифт:
Микаэла, прикусив губку, опустила глаза.
— Я… Я не… Я еще серьезно не думала об этом.
— Не думала! — возмущенно переспросил дядя. — Да как же ты можешь не думать об этом серьезно? Ален Хассон — самый подходящий жених. Он молод, красив, из хорошей семьи. Что еще тебе надо от будущего мужа?
Микаэла сама не знала ответа на этот вопрос. Но конечно, Ален не может ждать бесконечно. Она глубоко вздохнула.
— Я покривила душой, — призналась девушка. — Мне следовало еще неделю назад сказать вам, что я не хочу выходить замуж за Алена.
— И все-таки мне бы хотелось, чтобы, принимая окончательное решение,
— Карточный долг? — тихо спросила, обескураженная новостью девушка.
Дядя печально кивнул.
— Франсуа молод и, к сожалению, еще не научился распоряжаться своими деньгами с умом. Нам еще повезло, что проиграл он именно Алену.
Он подошел к замолкшей Микаэле и взял ее руку.
— Поверь, мне меньше всего хотелось возлагать этот груз на твои хрупкие плечи, та cherie. Но, как ты понимаешь, просто необходимо, чтобы ты узнала о наших проблемах сейчас, когда Ален буквально сгорает от желания жениться на тебе. Кстати, он говорил, что размеры приданого для него не имеют значения. — Прежде чем продолжать, он посмотрел племяннице в глаза и несколько секунд помолчал. — Я бы не стал уговаривать тебя даже ради помощи Франсуа. Но ведь это, к счастью, далеко не единственный плюс твоего брака с Аленом. Откровенно говоря, сколько я ни думал, так и не смог найти ни одного минуса. Помимо всего прочего, не забывай, что, выйдя за него, ты сохранишь свою долю акций компании в распоряжении нашей семьи. А это в условиях, когда американец пытается наступить нам на горло, крайне важно.
В глазах Микаэлы отразились боль и растерянность.
— Ты сказал мне многое, над чем необходимо подумать, дядя… Но, буду до конца откровенна, выходить замуж за Алена Хассона я не хочу.
— Даже ради того, чтобы спасти нашу семью от позора? — с отчаянием в голосе спросил он.
— Не знаю… — с трудом произнесла она. — Я должна подумать. Ты требуешь от меня слишком многого.
Пожелав дяде спокойной ночи, девушка с тяжелым сердцем ушла в свою комнату.
Жан тоже чувствовал себя прескверно. Только уговорив племянницу выйти за Хассона, можно было решить все проблемы. Необходимо придумать нечто такое, что заставило бы ее все-таки согласиться. Встретившись с вопросительным взглядом вошедшего Франсуа, он отрицательно покачал головой.
— Она не желает быть его женой. Франсуа мгновенно погрустнел.
— Не могу понять! Что за упрямство? Хочет умереть старой девой? Да дюжины девушек в Новом Орлеане запрыгали бы от радости, сделай им предложение Ален.
— Но твоя сестра, к сожалению, не входит в их число, — сухо ответил Жан.
— Но что же теперь делать? Ален нажимает, требуя либо денег, либо руку Микаэлы. Жан тяжело вздохнул.
— Думаю, нам ничего не остается, как заставить ее принять правильное решение.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что мы должны подстроить такую.., э-э.., ситуацию, после которой она просто не сможет отказаться от замужества с Аленом.
Глаза
— Ты предлагаешь?..
— Oui, — кивнул дядя. — Я испытываю, поверь, глубокое отвращение к подобным делам. Но иного выхода у нас нет. Был бы жив ваш отец, он бы просто приказал ей выйти за того, кого выбрал. Но мы этого сделать не можем. Придется опускаться до уловки. — Он помолчал, явно испытывая неловкость. — Надо.., скомпрометировать твою сестру с помощью Алена. Не сомневаюсь, что он с радостью исполнит отведенную ему роль. После этого Микаэле придется стать мадам Хассон.
Глава 4
Следующие несколько недель пролетели для Хью незаметно. Большую часть времени он проводил в конторе компании и начал привыкать к жизни в Новом Орлеане. К концу марта о работе луизианского отделения “Галланд, Ланкастер и Дюпре” он знал практически все до мелочей. Жан и Франсуа все еще обижались, но Хью обещал, что больше ущемлять их никоим образом не намерен. Кстати, за это время он успел убедиться, что Жан подобрал для работы в компании весьма опытных работников и, не без некоторых усилий, признал в душе, что старший Дюпре не так уж глуп. Он был неплохим дельцом, правда, только тогда, когда имел желание воспользоваться своими деловыми способностями.
Задуманная вечеринка пока не состоялась, поскольку через несколько дней после приглашения Хью Жан и женщины семьи Дюпре уехали в Ривербенд. Жан должен был присматривать за посадками сахарного тростника. В городе остался только Франсуа. Дядя его приезжал лишь время от времени, похоже, в основном за тем, чтобы бросить ревнивый взгляд на развитие событий в “Галланд, Ланкастер и Дюпре”.
Хью был удивлен и даже расстроен отъездом женской половины семейства Дюпре. Имея дела с вечно надутыми Франсуа и Жаном, он невольно вспоминал приветливую Лизетт и скучал по общению с ней. Но какая-то часть его сознания подсказывала, что это не совсем так — скучает он вовсе не по Лизетт. Хью стал часто проводить время в компании Алисы Саммерфилд и ее родителей, что явно не нравилось Джасперу. Вот и в этот вечер, увидев друга, направляющегося к двери, Джаспер скорчил недовольную мину.
— Опять к этой ледяной статуе мисс Саммерфилд, топ ami? — поинтересовался он, а когда Хью кивнул, предостерегающе покачал пальцем. — На твоем месте я бы был поосторожнее. А то не успеешь оглянуться, как опутают по рукам и ногам. Тебя в последнее время видят с ней весьма часто, даже креолы уже начали чесать язычки по этому поводу.
— Я же тебе говорил, — ничуть не смутившись, улыбнулся Хью, — что подыскиваю себе невесту.
— Но ты ищешь не в том месте! О Сесиль Хассон, напри" мер, не задумывался? А зря. Она прямо-таки околдована тобой. Более красивую невесту да еще с такими связями и состоянием, как у нее, ты вряд ли найдешь в Новом Орлеане.
— На мой вкус, она еще слишком молода, — буркнул Хью и поспешил удалиться.
Когда Джаспер предложил ему непременно жениться на креолке, Хью думал, что друг просто пошутил. Но оказалось, что это вовсе не так. При всякой возможности Джаспер, ничуть не стесняясь, принимался расписывать достоинства незамужних дочерей всех в округе благородных родителей-креолов. Одно имя, правда, как отметил Хью, никогда не упоминалось. Впрочем, ему было все равно. Он твердо сказал себе, что интересует его здесь только Алиса Саммерфилд.