Моя коллекция
Шрифт:
— Ну уж бить стекло я не буду! Потом иди, ищи халтурщика, чтобы вставлял!
Мы сели на край ванны и помолчали.
— Знаешь, что, — предложила я, — мы раньше стучали по стенкам. Попробуем бить по трубе чем-нибудь железным. Может быть, соседи услышат.
Мы взяли ковшик и начали стучать по стояку парового отопления. Лялька помогала нам зубной щеткой.
— Мы не так стучим! — заявила Галя.
— Что значит, не так? А как нужно стучать?
— По-другому. Соседи думают, что где-то
— Так что же делать?
— Ты знаешь азбуку Морзе?
— Откуда мне ее знать? Я же бухгалтер.
Я посмотрела на часы. Прошел уже час нашей жизни в ванной. Лялька с наслаждением колотила ковшиком по кафельным стенкам.
— Еще жалуются, что новые дома звукопроницаемы! — со злостью сказала Галя. — Идиоты!
— Лялька, прекрати! — сказала я. — Все равно ты не так стучишь!
— Я придумала! — закричала Галя. Она схватила ковшик и стала бить по трубе в каком-то ритме. Мы прислушались.
— Пусть всегда будет солнце, — подхватила Лялька.
Начинались какие-то ненормальности. Галя странно улыбалась.
— Ты что? — спросила я и отсела подальше.
— Неужели не понимаешь? — удивилась Галя. — Соседи слышат стук. Стук не похож на ремонтный. Кто-то выстукивает по трубе песню. Нарочно. Им назло. Издевается. Значит, вс"e бросят и прибегут ругаться.
Все-таки не зря она кончала психологический факультет.
Мы отбарабанили «Солнечный круг», «Старого барабанщика», потом сыграли «Болеро» Равеля и «Чижика-пыжика». Прислушались. Все было напрасно. Соседи не поддавались.
— Эмма! — вдруг с тревогой спросила Галя. — А он не может кнопок наесться? У тебя на столе были рассыпаны кнопки!
— Я убрала их. Ему все равно на стол не забраться. Не волнуйся. Он, наверное, спит где-нибудь, ведь он всегда засыпает в девять, а сейчас одиннадцатый час.
— Бедный малыш, — всхлипнула Галя, — я знаю, где он спит. Он спит в луже. И, наверное, простудится.
Мы задумались.
— Знаешь, что? Давай высадим дверь!
Мы встали спинами к двери и разом стукнулись в нее. На нас посыпалась штукатурка, но дверь не поддалась.
— Раз-два, взяли! — скомандовала Галя, и мы ударили снова. Опять полетело что-то белое, но дверь не шелохнулась.
— Безнадюга! — упавшим голосом сказала Галя.
— Мама, а как же я пойду в детский сад? — спросила Лялька.
— Вот что! — встала я решительно. — Халтурщика я беру на себя. Полезай в окно. Я тебя подсажу. Другого выхода нет. Смотри, уже скоро два часа, как мы тут сидим.
Галя тоскливо посмотрела наверх.
— А как же спускаться?
— Обвяжешь раму полотенцем и спустишься.
— Может быть, ты полезешь? — робко предложила Галя.
— Галочка, — сказала я мягко, — не дури. Если даже ты меня
Галя сбросила с себя узкую юбку, взяла в зубы полотенце, в руки ковш и полезла на табурет. Оттуда, держась одной рукой за крюк от зеркала, она взгромоздилась мне на плечи.
— Погоди, не бей, — сказала я, — я прикрою голову твоей юбкой, а то на меня посыплются осколки. Лялька! Встань в тот угол и отвернись лицом к стене. Тетя Галя будет бить стекла, и на тебя посыплются осколки.
— Мамочка, я буду стоять в углу тихо-тихо, но я не хочу отворачиваться. Мне очень интересно посмотреть, как тетя Галя будет бить стекла. Я никогда не видела.
— Немедленно повернись! — закричала я. — Я тебя сейчас так нашлепаю, что ты своих не узнаешь!
Раздался треск стекла и звон осколков, упавших за стенкой. Подтянувшись, Галя перекинула ноги в дыру, завязала полотенце и спрыгнула туда.
— Наконец-то! — вздохнула я и сняла юбку с головы.
— Эмма! — раздалось из-за стенки.
У меня екнуло сердце.
— В чем дело?
— Эмма, — тихо повторила Галя, — уборная тоже заперта. Оттуда. Ведь дверь отходит, и ты сама ее сегодня закрыла на задвижку…
Мы помолчали. Капала вода. Лялька начала хныкать.
— Давай назад, — предложила я, — все-таки втроем веселее.
— Интересно, кто же меня здесь подсадит, — задумчиво сказала Галя.
Я взяла Ляльку на руки. И она начала засыпать у меня на плече.
— Пожалуй, инженеру Щукину было лучше, — раздалось из-за стенки. — Он, во всяком случае, не был отрезан от мира. Ему могли помочь. Одеть, накормить…
— Благодарю за классические примеры, — отозвалась я.
— Эмма! — позвала Галя. — Попробуй кричать в вентиляционную трубу. Я где-то читала, что по ней хорошо разносятся звуковые волны.
Я встала на табурет и начала кричать в черные дырочки:
— Соседи! Помогите! Откройте! Спасите!
— Не кричи «спасите!». «Спасите» кричат, когда кому-то плохо. Кричи «горим!» Горим — это всем плохо, и им тоже будет плохо!
— Соседи! — с удвоенной силой закричала я. — Горим! Спасите! Горим!
— Возьми ведро, — раздалось из окошка.
— Еще что? — огрызнулась я. — Ведь не горим же мы на самом деле!
— Дура! Кричи в ведро. Гульче будет.
Я взяла ведро, поднесла его к вентиляционной трубе, засунула туда голову и заорала снова. Получалось гульче. Звуковые волны рвали стены.
— Мама! — захныкала Лялька. — Мне страшно!
— Сядь на табуретку, прикройся халатиком и спи. Спи, маленькая, спи, моя ласковая… Соседи, горим! Двадцать шестая квартира горит! Спасите! Спи, Ляленька, спи. Баю, баюшки, баю, не ложися на краю… Караул, горим!