Моя команда
Шрифт:
Я хорошо понимал, к чему все идет. Думаю, что Виктория тоже это понимала. Вскоре мы начали говорить с ней насчет помолвки. Я даже спросил ее, какого рода кольцо ей могло бы понравиться, и, будучи женщиной с совершенно ясным представлением о собственных вкусах в самых разных аспектах, Виктория немедля заговорила о специфической форме бриллианта — камень должен быть удлиненным и более тонким с одного конца, напоминая по форме парус небольшой яхты. Она была плотно занята в ансамбле «Спайс Герлз», так что вначале мы ни о чем конкретно не договаривались, но месяцев через шесть после начала наших встреч я организовал для нас уик-энд далеко за городом, в прекрасной старой гостинице, расположенной в Чешире. Из Манчестера туда надо было добираться по шоссе М6, и мы даже заранее провели однажды вечером, после домашней игры «Юнайтед», специальную разведку.
В любом случае я знал, что выбрал подходящее время. Неделю спустя Виктория и «Спайс Герлз» отправлялись в очередное турне, причем почти на целый год, в течение которого они планировали
Я по-настоящему верю в необходимость делать подобные вещи традиционным способом, а это означало, что, сделав предложение Виктории, я прошел лишь самую легкую часть ожидавшего меня пути. Ведь я довольно хорошо представлял себе, что она испытывает ко мне такие же чувства, как и я к ней. А вот действительно трудная для меня часть пути предстояла впереди: мне надлежало попросить у отца Виктории руку его дочери и согласие на брак. Я сильно нервничал. перед тем как пробить одиннадцатиметровый штрафной удар в матче против Аргентины на первенстве мира 2002 года, но та степень внутреннего напряжения, которая потребовалась мне. чтобы настроиться и задать Тони этот жизненно важный для меня вопрос, не слишком сильно отличалась от вышеупомянутой футбольной ситуации. Однако в обоих случаях я знал, что должен сделать это. Только вот в случае с Тони я не знал, как это сделать, где и когда. Мы были в доме у родителей Виктории в Гофс-Оук, и никто не был готов протянуть мне не то что руку помощи, но хотя бы единственный палец. Когда я спросил у Джекки, не может ли она сказать Тони, чтобы тот пришел поговорить со мной, та даже не подумала облегчить мне задачу:
— Нет, Дэвид. Вы должны сделать это сами. В конечном счете я загнал своего будущего тестя в угол пустовавшей комнаты, где, вообще-то, раньше жил мой будущий шурин. Для начала я спросил Тони, не можем ли мы переброситься парочкой слов с глазу на глаз, после чего вместе с ним потащился вверх по лестнице, причем чувствовал я себя так, словно меня вели на казнь. Пошатываясь, я вошел в бывшую спальню Кристиана и первым делом споткнулся о ножку кровати, сильно ушибив палец на ноге. Хорошо хоть Тони шел немного впереди, так что он не видел случившегося. Я смотрел на него. Он смотрел на меня. С дыханием дело у меня в этот момент обстояло не слишком хорошо, не говоря уже о том, чтобы выдавливать из себя какие-то слова, да и боль в ступне не помогала сосредоточиться. Но отступать было некуда:
— Тони, послушайте. Я прошу, чтобы Виктория вышла за меня замуж. Это нормально?
Не лучшая речь из тех, которые толкали потенциальные зятья. Он ответил мне так, словно я спросил у него, нормально ли будет подать к чаю яйца и чипсы:
— Да. Никаких проблем.
Полагаю, что это испытание было достаточно непростым для нас обоих. Мне было известно, насколько Тони и Джекки любят Викторию, и посему я понял, что его непринужденное, почти небрежное отношение к моим словам о нашем обручении означает, что они с женой уже все обсудили и сочли меня не самым худшим типом в мире. Фактически, они уже и до этого события позволили мне почувствовать себя частью их семьи, и сказанное сейчас было для нас всех лишь очередным шагом вперед. Возможно, я и уберегся от потенциального сердечного приступа, не ставя свой вопрос излишне высокопарно, но, поверьте, краткий разговор с Тони, как и предложение, которое я сделал Виктории, опустившись на одно колено, отнюдь не был только показным жестом. Я ведь намеревался делать все эти вещи только однажды в жизни, а это означало, что они были для меня невероятно важными, и потому мне хотелось подойти к ним надлежащим образом.
А еще мне хотелось бы сказать, что поскольку это были именно те месяцы, когда я влюбился в Викторию и предложил ей руку и сердце, то я не слишком хорошо помню, как провел «Юнайтед» основную часть сезона 1997/98 годов. Но, по правде говоря, есть и еще одна причина этого: я — вероятно, чисто подсознательно — старался позабыть, что мы дошли до майской концовки того сезона без каких-либо медалей или титулов, которыми можно было бы похвалиться. Такая ситуация была непривычной для всех нас — поколения, которое росло и воспитывалось вместе на протяжении 1990-х годов. Ведь мы сперва выигрывали молодежные кубки и младшие лиги, а затем, когда доросли до первой команды «Юнайтед», просто продолжали двигаться дальше с того места, где остановились, будучи пацанами. А этот сезон закончился для нас самым что ни есть болезненным образом, ибо мы на собственной шкуре узнали, какие чувства испытывает человек, когда проигрывает. Внезапно на нашем месте оказался «Арсенал», сделавший то, что надеялись сделать мы, а именно, дубль — другими словами, победивший в премьер-лиге и выигравший кубок Англии. Никоим образом не желая проявить непочтительность к тому составу «Арсенала», скажу лишь, что это разочарование ничуть не подорвало нашу веру в себя. Наши соперники смогли выиграть все те матчи, где должны были победить, а вот мы в «Юнайтед» чувствовали, что проиграли чемпионат премьер-лиги, поскольку не выигрывали там, где были обязаны это делать. Да, наша вера в себя по-прежнему оставалась на высоте, но где-то по дороге мы, пожалуй, снизили планку требований к себе.
Нам ужасно недоставало Роя Кина, который еще в октябре порвал себе крестовидные связки и отсутствовал в течение почти всего сезона. Никакая команда не может оставаться преуспевающей без своих лучших игроков, но когда в составе «Юнайтед» отсутствует Рой, в ней не хватает чего-то большего, чем просто его способностей как игрока, без которых остальные еще могли бы как-то обойтись. Он обладал и до сих пор обладает огромным влиянием. Среди нас нет абсолютно никого, кто мог бы сравниться с ним по лидерским качествам и драйву. Конечно же, Рой и сам по себе великий футболист, но он еще и умеет извлечь все лучшее из игроков, находящихся вокруг него. Кто бы ни выходил на газон в процессе турнира в лиге, страсть и решимость Роя всегда зовут и этого игрока, и остальных ребят нашей команды вперед. Можно найти футболистов, которые выйдут на поле и закроют его зону и обязанности, но никто не заменит ту силу, которую «Манчестер Юнайтед» черпает от Роя. Мы сами не особо говорили об этом в ходе сезона. Это делали болельщики и газеты, а мы просто продолжали играть. Пожалуй, только сейчас я, оглядываясь назад, до конца понимаю, насколько нам тогда не хватало Кини.
Впрочем, мне в тот год и повезло. Равно как Ники Батту, Полу Скоулзу и братьям Невиллам. Да, мы узнали, как себя чувствуешь, проигрывая в составе «Юнайтед», но мы все получили шанс войти в сборную команду Англии и успешно действовать под ее знаменами. Когда в мае 1998 года сезон подошел к концу, мы, разумеется, страдали, уступив «Арсеналу», но у нас просто не было времени, чтобы рассесться и погрузиться в чувство жалости к самим себе. Почти сразу после того, как мы отыграли последнюю встречу в лиге, я должен был упаковать сумки и поспешить в Ла-Мангу в Испании, где мне предстояло присоединиться к другим ребятам из «Юнайтед» и к остальной части сборной Англии в составе 27 человек, чтобы подготовиться к самому важному летнему турниру, в котором кому-либо из нас доводилось участвовать. Пожалуй, после длинного английского сезона я чувствовал себя немного утомленным, и, вероятно, так же обстояло дело со всеми остальными, но не в этом была суть. Мне предстояло впервые испытать, что такое чемпионат мира. Турнир «Франция-98» означал новые мечты и новые ожидания — как будто статус без пяти минут мужа и без того не накручивал меня каждый день. А пока я не мог дождаться, когда же начнется этот турнир — и следующая глава моей жизни.
6. Не плачьте по мне
«О, так ты ведь футболист, верно?»
Есть в Англии множество футбольных болельщиков, которые предпочли бы увидеть, как их любимый клуб выигрывает премьер-лигу, чем узнать, что национальная сборная победила в чемпионате мира. И я в состоянии понять это. Ведь вы следите за своим клубом 365 дней в течение года, вы думаете и говорите о нем гораздо больше, чем о сборной Англии. Конечно, каждый полон интереса, когда сборная всей Англии выступает на крупных турнирах и проводит важные игры, но зато ваша страсть по отношению к команде, за которую вы болеете, не угасает ни на минуту и все время при вас. Когда я был помоложе, то, пожалуй, тоже вел себя примерно так же. Ведь хотя я и мечтал представлять свою страну на мировой арене, основные мои мысли концентрировались на том, как попасть в «Юнайтед». И до тех пор, пока я не попал на «Олд Траффорд», выступления за сборную Англии действительно не имели для меня значения и вообще выводили за рамки моих более или менее реальных амбиций.
Когда я был мальчикам, папа обычно брал меня на международные матчи школьников, в которых участвовали пацаны моего возраста или немного старше, но я не припоминаю, чтобы мы когда-либо ходили посмотреть игру сборной команды Англии. В десять с небольшим лет я играл в сборных, представлявших мой район и мое графство, но ни единого раза даже не нюхал ничего выше этого уровня. Как только я начал тренироваться в «Юнайтед», то действительно стал получать приглашения на отборочные испытания в общенациональной школе федерации футбола, которая в те времена базировалась в Лиллешеле, графство Шропшир. Я добросовестно приезжал, в то же время хорошо зная, что даже если бы мне предложили там место, я бы не согласился. Как оказалось позже, мне никогда и не требовалось сильно думать и принимать решение: тренеры, работавшие в Лиллешеле, считали, что я слишком мал ростом для шестнадцатилетнего парня. Впрочем, я хорошо знаю футболистов, скажем, моих нынешних товарищей по сборной команде Англии вроде Майкла Оуэна и Сола Кэмпбелла, которые поступили туда, и занятия в ней пошли им на пользу в любом смысле. Но это было не для меня. Существовала только одна школа, где я хотел осваивать мою любимую игру: «Олд Траффорд». Да и кто мог стать лучшими учителями для меня, чем такие люди, как Нобби Стайлз, Эрик Харрисон и Алекс Фергюсон?