Моя летняя зима
Шрифт:
— Хрен с ним с контрактом, обойдусь. На ужин к Свиридовым не идем, уезжаем к чертовой матери с побережья! — это снова мне…
Вот приду в универ, меня кто-нибудь спросит:
— Как провела лето, Таисия?
Често отвечу:
— Была проездом на французской Ривьере. И пробегом — в Париже. Босоножки ручной работы оставила рядом с камнем- валуном! И платье пляжное! По всей Французской республике мои вещи разбросаны! Включая насос! И все из-за Максика!
Запудрил мне мозги, опомнилась, что осталась без обуви,
— Вот же, вторая пара — в пакете. Надень. — пакет с коробкой схватил и мне сует.
— Это подарок для мамы! Нужно вернуться на пляж, забрать мою обувь! — поясняю невозмутимой морде, пытаясь к дверям подтолкнуть.
Не подтолкнулся. Руки мои перехватил. И знаете, что ответил?
— Таисия, оденься уже, твой купальник меня с толку сбивает. Подарок для мамы, купим новый.
Как с этим Максиком конструктивный диалог вести? Освободила руки, побежала в ванную, одеваться. Зимин меня поторапливал, крикнул в спину:
— Три минуты на сборы!
Хех! Я за две управилась. Максимка собственно тоже, он еще помимо того, что успел натянуть футболку и джинсы, умудрился обчистить холодильник: спер четыре сэндвича и две бутылки апельсинового сока.
И да, панаму чью-то в прихватил, бесхозно лежащую на комоде в ванной. Жулик.
Скрепя сердце, надела сандалии купленные маме. Правда сначала Максимкины примерила, но очень уж сильно велики, иначе бы точно отобрала и в них поехала. А что? Чтоб в другой раз знал, как чужими вещами разбрасываться!
В общем, я понесла потери при беспорядочное отступлении с виллы Игнатовых, Максик остался при своем, и чужой панаме. Сок и сэндвичи я поделила поровну.
Н-да. Посчастливилось искупаться в море, кто его знает, когда еще раз сподоблюсь.
Дорога петляет по сосновому лесу между красными скалами, гляжу как над скалами волнуется знойная дымка.
— Таисия, не грусти. Я передумал, останемся на Лазурке, остановимся в Жуан — ле — Пэн, подберем небольшой частный отель, там нас никто не найдет. — Максимка сдвигает на затылок присвоенную панаму, возвращает руку на руль, умудряется рулить и по оплётке ладонью выстукивать.
Что-то он подозрительно развеселился.
— Если рассчитываешь, что верну деньги, по причине ненадобности фиктивной помолвки, зря рассчитываешь. Не верну. Что мне на карту попало, то мое, окончательно и бесповоротно, еще и остальную сумму потребую выплатить, — на всякий случай, расставляю точки над и.
— Я кажется уже говорил, что ты Таисия — особа меркантильная.
Хмыкнул Максик, вырулил на обочину, заглушил автомобиль. Развернулся ко мне в полкорпуса, сморит с хитрым прищуром.
Я нахмурилась, потому что не запланированная остановка в скалистой местности, мне не понравилась.
— Что? — клатч с
— Ничего. Ты свои сэндвичи схомячила, а я нет. Перекушу на воздухе. — беззаботно проговорил Макс.
Я следом за ним из машины выбралась. Максик футболку с себя стянул, постелил на траву.
— Присаживайся. Так и быть, поделюсь провизией.
Надеялся что откажусь? Даже не подумаю.
Сэндвич взяла. Футболку перетащила в более подходящее на мой взгляд место для пикника. Уселась.
В общем, по трассе проносились автомобили, в траве трещали сверчки, мы с Максимкой сидели в тени раскидистой липы, среди диких цветов. Я на футболке, Макс — на муравьиной норе. Знаете, как запрыгал, когда по нему муравьи поползли! И тут же меня обвинил.
— Таисия! Ты специально это место выбрала? Что меня обглодали?
— Конечно. Пусть обглодают. В следующий раз не захочешь голым торсом светить, чтобы всякие проезжающие девицы на тебя пялились….
13
"Обглоданный" муравьями Максик, прежде чем место пикника покинуть, ручищи свои положил мне на плечи, заглянул в глаза и очень серьезно проговорил:
— Следующий ход за мной Таисия. Я предупредил.
— Это ты мне сейчас угрожаешь? — фыркнула поведя плечами, давая понять, чтоб ручищи свои убрал.
Он не убрал. Он нагло и бесцеремонно обнял меня и крепко прижал к себе. У меня от такой наглости во рту пересохло. Коленки слабеть начали.
— Предупреждаю. — шепчет Максик приближая свое лицо, к моему.
На опасное расстояние. Для меня. От такой непосредственной близости, возникло обострение последствий солнечного удара Волнение нездоровое в организме поднялось, вкупе со слабеющими коленками. В голову лезут воспоминания о нашем с Максом поцелуе и желание тот поцелуй повторить, успешно вытесняет разум из черепной коробки.
За долю секунды до окончательной потери рассудка, какой-то добрый человек проносившийся по трассе на спортивном автомобиле, нажал на клаксон. Раз пять.
Резкий звук резанул по ушам, разум через уши вернулся на место. Вырвалась из объятий Зимина, нырнула в мерседес.
Мама дорогая, что это было? Чуть не растаяла в руках у Зимина…. Это все солнце. Оно. Максимка хитрый, панамой прикрылся, а я с не покрытой головой. С этим нужно что-то делать.
Макс не сразу уселся за руль, несколько минут постоял возле капота, глядя на розовый вереск, растущий в расщелине скалы.
Я успела отдышаться и окончательно придти в себя, пока он местной флорой любовался, а как только налюбовавшись загрузился в машину, стянула с его головы панаму.
— Поносил и хватит. Теперь я поношу. — отрезала безапелляционно. Водрузила головной убор себе на голову.