Моя Лола. Записки мать-и-мачехи
Шрифт:
И в этом постоянном круговороте друзей, мужчин и пьянок у тебя нет времени, чтобы понять, что ты сама хочешь. Зачем эти отношения, в которых ты просто приложение к машине, эта подруга, которая постоянно нарушает твои границы, эта сумка, на которую ты потратила огромную сумму денег. Калейдоскоп бессмысленных связей, которые кажутся нужными, но от которых устаешь. А потом ты приезжаешь на дачу к родителям, где папа встречает у входа, мама делает чай, и там Даша, племянница, такая же настоящая, искренняя, еще ребенок, не растерявший свое «я». И ты можешь обняться с ней на диване и почувствовать, что вот она тебя точно любит – такой, какая ты есть. Даша навсегда осталась для меня островком безусловной любви – даже сейчас, когда она ровесница моим детям, мы храним ту же глубину и чистоту отношений.
После нескольких сложных отношений я начала ходить к психологу. Я бы не пошла, если бы меня не отправила туда гинеколог, к которой я пришла пятый раз за месяц. «Вы здоровая женщина, у вас все хорошо. Идите к психологу», – сказала она, и с этого начался мой путь к себе.
Психолог учил меня, что ошибаться не страшно. Что можно сказать «да, я неправа», что вместо «ты ужасный человек» я могу сказать «мне очень больно от твоих слов». Сначала это казалось невероятным. Ведь тебе в ответ только сделают больнее. Зачем? Но это и есть ты, без масок и оружия. Сила в слабости, сила в том, чтобы быть собой, в том, чтобы сказать «мне больно», «мне грустно», «мне обидно», но важно говорить это тем, кто ответит: «Я понимаю. Давай обниму».
На этом этапе я и встретила свою будущую семью. Казалось, что все будет стабильно, спокойно и безопасно. Именно здесь мои чувства наконец будут важны, я смогу быть собой. Мы обсудили наши ценности и пришли к выводу, что они у нас общие. Создавалось ощущение, что все мы насобирали в жизни столько травм, что сейчас соединимся в одну большую семью и друг друга вылечим. Я уеду от жизни, которая мне давно перестала нравиться, и начну все заново с людьми, которые мне сразу стали близкими. И не надо сомневаться. Все просто: вот дом, вот кот, вот дети. «Мы тебя ждем». Все будет хорошо, и одиночество наконец отступит.
ЧАСТЬ 1. Из России – за любовью
Знакомство
Мне было тридцать четыре, когда я их нашла.
Со своим мужем я встретилась в интернете – на сайте знакомств. После смерти его первой жены уже прошло одиннадцать лет. Через две недели после знакомства в Сети мы впервые увиделись офлайн, через полтора месяца он сделал мне предложение (и я его приняла), через три месяца я забеременела, а через девять – переехала в Амстердам, к мужу и двум его дочкам-подросткам.
Большинство знакомых – и старых, в России, и новых, в Европе, – видели во мне только женщину, отчаянно стремившуюся найти мужа. В России в тридцать четыре года выскакивает замуж и немедленно рожает та, которая твердо решила «запрыгнуть в последний вагон».
В Европе тридцать четыре года не повод торопиться с замужеством, но поспешный брак и скорая беременность здесь также настораживают. Европейцы любят долго встречаться, долго жить вместе, и лишь спустя годы некоторые решаются придать отношениям официальный статус.
Я не особо люблю рассказывать нашу историю. Однако время идет, вопросы не иссякают, и мне приходится повторяться. У этой истории есть две версии: короткая и длинная. Именно короткая и порождает вопросы. Но выслушать длинную готовы далеко не все.
Однажды вместе с Мирой – нашей общей с мужем годовалой дочерью – я пришла на прием к педиатру.
– Другие дети есть?
– Есть, две старшие сестры.
– Сколько лет?
– Пятнадцать и двадцать.
Врач оторвался от карты, которую заполнял, и оглядел меня оценивающе.
– Для таких взрослых детей вы хорошо выглядите.
– Нет-нет, я вторая жена их отца.
– Понятно. – Врач вернулся к записям. – Старшие дети живут не с вами?
– Средняя, Лола, – с нами, старшая – уже отдельно.
– Почему средняя дочь живет с вами, а не со своей матерью?
Многих интересует именно это. И я задала этот вопрос будущему мужу сразу после знакомства. До меня он сам отвечал на него целых одиннадцать лет, а теперь уже и я устала об этом рассказывать.
– Что ты обычно отвечаешь? – спросила я как-то мужа.
Он бросил сухо, даже резко:
– Мамы нет.
– А если переспрашивают: «Как это – нет?»
– Говорю, что умерла.
– А если спрашивают от чего?
– Не отвечаю. Если они еще не поняли, что я не хочу говорить на эту тему, – это их проблемы.
Обрывать разговор и жестко отвечать на подобные вопросы я не могу – мне это кажется невежливым. Поэтому приходится лавировать между желанием не соврать и стремлением сохранить чужой секрет. Прошло пять лет, пока я не научилась внешне спокойно произносить: «К сожалению, их мама умерла очень рано. Девочки были еще совсем маленькими: Жасмине было пять лет, Лоле – полтора». Обычно после такой фразы уточняющих вопросов не возникает – видимо, информация о детях переключает внимание. Но слова сожаления неизменно звучат.
Самое утомительное – слушать сочувствующие возгласы и видеть трагические лица женщин.
– Бедные дети! – вздыхают все.
Да, отчасти бедные. Смерть мамы – большая потеря. Но после ее ухода в жизни девочек осталось много папы – живого, веселого, спортивного, иногда резкого, иногда слишком строгого.
– И как же они с этим живут?! – звучит следующий вопрос.
По-разному. Младшей, Лоле, с виду попроще; старшей, Жасмине (по-домашнему Жасе), сложнее. Но это сейчас. Я заметила: каждый год их жизнь без мамы меняется, постоянно возникает что-то новое. И даже я со временем по-другому проживаю эту ситуацию.
«Маму никто не заменит» – стандартная фраза, которую я слышу из года в год.
Раньше я бы могла сказать так же. Но сейчас точно знаю: ничто не заменит любовь, заботу, принятие. А их, к сожалению, может дать детям не каждая родная мама. Чем больше я занимаюсь темой отношений детей и родителей, тем очевиднее это становится.
В первые дни знакомства с будущим мужем я говорила те же самые слова, так что я понимаю всех, кто задает мне подобные вопросы.
Однако с годами этот факт нашей биографии стал для меня привычным. Я задала все важные вопросы мужу и детям, а также самой себе и психотерапевту.