Моя любимая кукла
Шрифт:
Жильцы занимали разные комнаты: в первой стояла жара, как на экваторе, во второй пахло горелыми носками, в третьей одна стена отсутствовала вовсе, вместо нее открывался вид на грушевый сад.
В самой дальней – четвертой – царило спокойствие. Здесь постоянно дули теплые ветра, а на карнизах висели белоснежные облака. Через открытые окна они выбирались наружу и парили в воздухе.
Существовала и пятая комната – самая диковинная и самая маленькая, как кукольный домик, который только место зря занимал: в нем
Он стоял посреди холла, огороженный высокой кованой изгородью, покрытой колючим растением. Только дотронься – кровь хлынет ручьем!
Большие дети частенько сочиняли страшные истории о заброшенном домике. Они верили, что пятая комната – заколдованный замок, на который наложила проклятие злая колдунья.
* * *
В комнате, где дули теплые ветра, поселился юноша с серо-зелёными глазами.
Его звали Эмиль. Ему исполнилось восемнадцать, но он оставался восьмилетним.
Среди больших детей он не нашел себе друга, хоть и познакомился со всеми.
Он не смотрел в экран большого ящика, не наблюдал за жизнью людей, души у которых были взрослыми, как и их тела. Он любил оставаться в одиночестве и много читать.
Эмиль мечтал повзрослеть и улететь из большого дома, из своей комнаты, где дули теплые ветра. Он ухватился бы крепко-крепко за облака и упорхнул бы на них в настоящий мир. Но для этого нужно вырасти.
Он сидел на диване в холле и вспоминал вчерашний день и знакомство с властной и жестокой хозяйкой-ведьмой. Большие дети называли ее Гуашевой Дамой.
Покойный отец – единственный человек, которого она боялась. О его тирании слагали легенды.
Умер он много лет назад, но до сих пор Гуашевая Дама ощущала его власть над собой. Стоило вскользь упомянуть о жестокости покойного господина – бывшего хозяина большого дома – и ведьму охватывало такое волнение, что она и слова произнести не могла!
В первый же день она отчитывала Эмиля за невинную шалость, а тот, испугавшись, даже головы не поднимал! Ведьма грубо вцепилась в его подбородок и подняла вверх. Она смотрела в его испуганные серо-зеленые глаза и кричала. Эмиль онемел от страха.
Ее белое, как блюдце, лицо казалось нарисованным.
Огромные фиолетовые глаза с широкими зрачками таращились на Эмиля.
Он впервые видел такие глаза, а волосы ведьмы, собранные на затылке, были чернее-черного! Верхние веки, намазанные густой пудрой небесного цвета, напоминали жирные мазки гуаши. Пудра сливалась с кожей, у скул она засыхала, покрывалась мелкими трещинками и осыпалась, как сухая гуашь, поэтому и имя у хозяйки было соответствующее.
Над глазами дугой, как у матрешки, проходили черные лунообразные брови. Ярко-розовые губы неестественно блестели. И лишь прямой красивый нос был единственной живой чертой ее лица.
Все ее крупное тело облепили неподвижные толстые бугры. Казалось, ведьма носила уродливый костюм, чтобы пугать детишек! И только голова жила сама по себе, остальное будто умерло! Гуашевая Дама существовала в мертвом теле – поверить невозможно, но так и было!
Эмиль уже успел наслушаться историй о детях, которым не посчастливилось побывать в руках жестокой хозяйки. Ходили слухи, что хозяйка держала заброшенную комнату для плохих ребятишек, чтобы вырастить из них гуашевое потомство. Те, кому посчастливилось вырваться, рассказывали, как ведьма топила их в гуаши.
Мальчик, не дослушав нравоучения ведьмы, убежал со страху к себе в комнату, где дули теплые ветра. Очень не хотелось ему становиться обездвиженной фигуркой – отпрыском Гуашевой Дамы.
В комнате Эмиль увидел еще одного обитателя большого дома – Серебряного Стражника. Он стоял, облокотившись о подоконник. Большие дети его боялись, как и Гуашевую Даму, считалось, что он нес смерть.
Эмиль видел лишь его голую загорелую спину и пышные жёсткие волосы цвета седых одуванчиков, что колыхались вместе с облаками.
Услышав шум, Серебряный Стражник обернулся. Он отошёл от окна и сел на кровать.
– Вы хотели улететь на небо? – спросил Эмиль.
– Я-то?! – засмеялся Стражник.
Мальчик, разглядывая соседа, не верил в его земное происхождение. Его голубые глаза на очень смуглом лице сияли драгоценными камнями, а кустистые серебристые брови, наверное, слепили из звездной пыли.
– Нет, мой друг, я разглядывал своего родителя.
– Родителя?! Он здесь?
– Да живёт в соседнем дворе.
– Кто же он?! И почему вы не с ним?
– Потому что я уже вырос и могу быть самостоятельным.
– Тогда зачем вы здесь?
– Тут хорошо кормят! – Сосед погладил живот и подмигнул Эмилю.
– Да, а еще компот вкусный! – согласился Эмиль и впервые улыбнулся.
– Не, – Поморщился Серебряный Стражник, – компот для детишек!
– Вы разве не ребёнок во взрослом теле, как и все мы?
– Нет. Видишь, за окном слева высокое-высокое дерево?
Эмиль кивнул.
– Это дерево – мой родитель, – продолжил Стражник. – Его называют деревом-смертью.
– И вас здесь считают несущим смерть! Потому что вас породило такое дерево? Почему оно так называется?
– Раз в году оно покрывается серебристым пухом, напоминающим паутину. Потом дерево стряхивает ее, а она разлетается пушинками, которые ложатся вокруг, образуя кладбище мёртвых детей дерева. А дерево-смерть вновь становится молодым и зелёным и растит новое потомство, чтобы в конце убить его.
– Так вы тот самый пух?! – Догадался Эмиль.
– Да, но лишь тысячная его часть. Ветер занёс меня прямо к этому окну, а облака быстро подхватили. Я спасся и живу тут уже много-много лет.