Моя мама - боевой лекарь
Шрифт:
— Извини, — ответила я, а после честно созналась: — Я хочу сделать все необходимое, чтобы тебе не нужно было посещать приют. Тебе ведь там не нравится?
В комнате повисла тишина, но я была уверена, что Кай не соврет мне. Особенно после того, как сам же упрекнул меня.
— Не нравится, — ответил Кай. — Я бы предпочел туда вообще не ходить. И дело не в учебе. Ты же сама знаешь, что учиться мне нравилось всегда.
В плане учебы Кай был идеальным ребенком — он легко все усваивал, обучался всему сам, а его домашние задания всегда были выполнены без проволочек и ошибок. А еще он не любил доставлять кому
— Тогда почему тебе не нравится этот приют? — спросила я, решив воспользоваться моментом.
— Потому что он странный, — вздохнул Кай. — Понимаешь, мам, у меня нет каких-то объективных причин, нет доказательств, нет ничего такого. Но… В общем, помнишь, я говорил, что вместе со мной границу посещали и другие ученики?
Я кивнула автоматически, а потом поняла, что Кай не может меня видеть, и сказала:
— Да, помню.
— После возвращения они стали… странными, — сказал Кай. — Это меня напугало, в какой-то момент мне показалось, что если я останусь в приюте, то тоже стану таким же странным.
Я нахмурилась. Ничего удивительного в том, что дети стали вести себя необычно после такого потрясения, не было. Даже если бы меня — взрослую, сильную и самодостаточную женщину — привели куда-то, где легко можно умереть, то без помощи хорошего психолога я бы потом не обошлась. Что уж говорить о детях! В этом плане я радовалась, что Каю повезло встретить Итана и мой сын быстро выбрался из этого опасного места, отделавшись легким испугом.
Но переубеждать Кая я не стала. В конце концов, он ребенок, поэтому странное поведение детей, которые наверняка страдали от посттравматического расстройства, могло его напугать.
— Мам, ты ведь мне не веришь? — вдруг сказал Кай. — Скажешь, что это все мое воображение и моя глупость?
— Почему я тебе не верю? — удивилась я.
— Когда я об этом пытался поговорить, то все взрослые от меня отмахивались, говорили, что мне чудится. Но я видел, что что-то не так. И дело вовсе не в тех ужасных событиях, понимаешь? Они выглядели так странно, словно кто-то извлек из них практически все эмоции…
Может, я и не слишком поняла причину ухода, но мой сын был серьезен, а потому я бы никогда не посмела назвать все это враньем или воображением. Кай мог что-то не понять, запутаться, а мог быть в чем-то и прав.
— Чтобы судить о чем-то, мне нужно посмотреть на это своими глазами, — я прервала рассказ Кая, заметив, как он нервничает. — Когда увижу, тогда и сделаю выводы.
— Но ты же не пойдешь в приют…
— Почему не пойду? Чтобы избавить тебя от «радости» посещения этого места, мне придется пройти там собеседование. Заодно и гляну на тех странных детей, возможно, вместе с Итаном. У него намного больше опыта в этом мире, — ответила я. — О, кстати, а Итану ты об этом деле не говорил?
— Нет, — ответил Кай, а потом, не дожидаясь моих расспросов, пояснил: — Тогда я не знал Итана так хорошо, всего лишь уцепился за возможность. Наверное, стоило ему сказать?
Перед моими глазами возник образ мужчины — сурового, слегка ехидного, но очень доброго и надежного. Который помогал моему сыну без всякой выгоды, который не злился, когда его ни за что огрели палкой, который сопровождал меня, незнакомого человека, по городу, подсказывал, рассказывал, при этом относился с уважением и пониманием…
— Да, стоило, — искренне ответила я. — Он хороший человек.
— Очень, — подтвердил Кай.
О том, что Итан не только хороший, но еще и очень надежный человек, я убедилась прямо с утра. Мы с Каем даже позавтракать не успели, только уселись за стол, как Итан уже пришел с новостями. Он умудрился с утра пораньше найти несколько домиков под наши запросы, взял у городского распорядителя перечень требований к родителям, чтобы избавиться от проверки со стороны приюта, купил справочник для лекарей-новичков…
Такой суровый с виду и такой заботливый внутри! И как до сих пор один-то остался? Даже если в этом мире не так много женщин, по словам Кая, то неужели они могли пропустить такого мужчину? Странно как-то. Даже я на него немного заглядывалась, хотя у меня были абсолютно иные приоритеты, а на мужчин как на мужчин я не смотрела с момента развода с мужем. Впрочем, возможно, что дело в том, что ему никто достаточно не понравился. Я отогнала эти лишние размышления, дожевала кусочек булочки, полагавшейся на завтрак, и спросила:
— Можешь дать мне список требований?
Итан без вопросов вытащил из ниоткуда бумажку в рамке, которая зависла в воздухе передо мной. Я пробежалась по пунктам глазами: дом, денежный счет, отсутствие вредных привычек, проблем с законом, общественно-полезная работа для подтверждения высоких моральных качеств…
Что?!
Я тыкнула пальцем в девятый пункт и спросила:
— Итан, а это что еще такое?
Сердце забилось, предчувствуя, что ответ мне не понравится от слова совсем. Если мне придется убирать улицы, сажать цветочки или красить заборы, то как-нибудь я это переживу. Но моя интуиция истошно вопила, что там явно будет что-то другое!
— Общественно-полезные работы для подтверждения высоких моральных качеств, — прочитал Итан, а потом улыбнулся. — Не догадываешься?
У меня дернулся глаз, но я все-таки это произнесла:
— Мы будем охотиться на гоблинов?
— Нет, конечно, — фыркнул Итан. — На гоблинов охотятся все, потому что они слабые, безобидные и, в целом, почти милые.
— А на кого не милого будем охотиться мы? — осторожно уточнила я.
— Ну, например, на слизняков или пауков. Я уже подошел в центр общественных работ и взял брошюры с заданием, — с этими словами Итан вывалил передо мной кипу пожелтевших листовок.
— Тучный кракозябр? Вислоухий ботинкоклюй?! Темноутка с соколиным глазом? Серьезно? Или вы меня специально разыгрываете? — я посмотрела на Итана, который тут же отчаянно помотал головой, мол, все правда. — Что это вообще за гадость такая?
— Лучше спросить, какая гадость дала им такие имена, — со смешком сказал Итан. — Их же вслух стыдно сказать.
— Порождения тьмы, которые проникли в нормальных животных и исказили их сущность, объединив свои бесплотные тела с вполне реальными телами животных, — ответил за Итана Кай, даже не засмеявшись — видимо, слишком привык. — А так ты права. Та еще гадость. В отличие от порождений тьмы, они не рассыпаются и не исчезают бесследно. Их придется перемещать в специально выданный предмет, после чего относить для сдачи.