Моя мама — Снегурочка
Шрифт:
Нет, во всем этом надлежало разобраться. Лера вовсе не была наивной малышкой: она знала, что старшие часто обманывают детей, даже если делают вид, что разговаривают с ними на равных. Так, как говорил с ней сегодня отец. Но вдруг он хочет воспользоваться Лериной забывчивостью и ввести в их дом совершенно чужую женщину. Вот этого она никак не должна допустить. Хватит с нее Наташи.
Как же мало надо человеку для настоящего счастья! Заснув далеко за полночь, Лера на следующий день проснулась бодрая и веселая. И сама собрала учебники, переоделась, спустилась вниз. Мила при ее появлении даже всплеснула руками:
— Я думала, ты у нас все еще болеешь. А ты на учебу собралась! Как взрослая!
— Я уже и есть почти взрослая, — строго ответила ей Лера.
В школе в этот день она была внимательна и серьезна, ни разу не отвлеклась на уроках, а после последнего звонка сразу побежала в раздевалку. Самой первой забрала из гардероба свою шубейку, кое-как напялила на себя уже на полпути к выходу. Лишь на полминуты замешкалась Лера в коридоре, чтобы спросить у своей подружки Даши, почему та сидит на скамейке с таким грустным лицом.
— Мама задерживается, — вздохнула хорошенькая томная Даша. — В пробке стоит.
— А моя мама не ездит за мной в школу, — с торжествующей улыбкой сообщила ей Лера. — Я не хочу. Мало ли что может случиться на дороге. Пусть уж лучше дома сидит.
— Да ведь у тебя… — начала было Даша, но тут же примолкла, покраснела и заморгала удивленно. Но потом спросила, тараща на подругу голубенькие глазенки: — А что твоя мама делает весь день дома?
— На пианино играет, — невесть почему сообщила ей Лера. — А потом меня учит играть. — И скорее побежала прочь из школы, потом по узенькой тропинке — в подворотню за школьным зданием.
Наташа, еще даже не успевшая продрогнуть, при виде бегущей к ней девочки едва сумела скрыть удивление и радость. С улыбкой взяла она Леру за руку и через перчатку почувствовала легкое подрагивание маленькой ладошки. Они уже почти дошли до машины, когда Лера вдруг затормозила, вскинула голову и посмотрела Наташе в лицо.
— Что? — спросила женщина, все так же улыбаясь.
— Скажи, Наташа, ты меня любишь? — с каким-то прибитым видом пробормотала Лера.
Наташа изумленно и растроганно глянула на девочку и ответила:
— Да, люблю.
— А за что ты меня любишь?
— Просто так люблю. Ни за что.
После этого Лера притихла и вопросов больше не задавала. В душе она испытывала жгучее разочарование. Нет, не так ответила бы Наташа, если бы на самом деле была ее мамой. Какое уж тут «ни за что» и «просто так»? Она обязательно сказала бы: «Люблю за то, что ты моя родная дочка». Наташа почти провалила экзамен на звание матери. Тем не менее до конца дня Лера была необычно тиха и послушна, быстро сделала уроки и долго не отпускала от себя гувернантку, придумывая все новые совместные занятия.
А Борис Морозов в этот вечер сидел в ресторане в пяти минутах езды от своего дома вместе с журналисткой Сашей и с довольным видом думал о том, что Саша, несомненно, здесь самая красивая и породистая, хотя и произвела некоторый фурор среди присутствующих дам своей одеждой с китайского рынка. Они и сейчас, поджав губы, надменно рассматривают ее из-за соседних столиков. Но Саша, оживленная, с пылающими щеками, этих взглядов просто не замечала.
— Тебе хорошо здесь, Сашенька? — поймав на лету тонкую смуглую руку девушки, спросил Борис.
Та домиком свела пушистые брови, улыбнулась самым краешком губ:
— Мне нравится ваша компания, Борис. А вот место могло быть и не таким помпезным. Знаете, когда я вижу, что салат, который я бы приготовила — и гораздо лучше — на сто рублей, тут стоит пятьсот, мне становится смешно. А смех убивает мой аппетит. Но мне, безусловно, приятно, что вы постарались произвести на меня впечатление.
Морозов хотел сперва разозлиться на ее речь, вместо этого рассмеялся и пораженчески вскинул руки:
— Сдаюсь, Сашенька. В следующий раз поведу тебя в самую демократическую забегаловку в этом городе.
— Уверена, вы сами удивитесь, насколько там приятнее обстановка, — серьезно кивнула Саша.
— Саша, милая, поверь, я не родился с золотой ложкой во рту. В твои годы у меня даже на забегаловку денег не хватало.
— Правда? — удивилась девушка. — А вы так органически смотритесь в образе хозяина жизни!
— Сколько тебе лет, Саша? — посерьезнев, вдруг полюбопытствовал Борис.
— Двадцать три, — напряглась Саша, чутко уловив перемену тона. — Но я выгляжу моложе, я знаю.
— А родители у тебя есть?
— Конечно. Они живут в далеком северном городишке, о котором вы, уверена, никогда даже не слышали, — ответила Саша и не сумела сдержать тоскливого вздоха.
А еще несколько дней спустя Борис Морозов уже сидел в салоне самолета, старательно набиравшего высоту в преддверии далекого пути. Но, давно привыкший к перелетам, он ничего не замечал, погруженный в свои нелегкие раздумья.
«Да, Наташа была бы идеальной матерью для Леры. Жаль, что я не подумал об этом раньше. Она умна, добра и по-настоящему любит мою дочь. Причем любит не за что-то, а вопреки, и это особенно ценно. Плохо только, что в последнее время она как-то потерялась в этой любви и, как следствие, утратила авторитет. Теперь это трудно будет поправить, а Лера так нуждается в любящей, но твердой руке.
Лариса — вот кто способен научить мою дочь тому, какова должна быть женщина в современном мире. Привить ей это свое изумительное изящество, легкость в общении, выработать волю и стремление к успеху. Да, признаться, я хотел бы, чтобы моя девочка была хоть немного похожа на Ларису. Только вот вопрос: захочет ли Лара, даже став моей женой, стать матерью для Леры? В предыдущем, почти десятилетнем браке, у нее детей не было. Значит, и не хотела, берегла себя для карьеры, для блеска в обществе. Она вечно сует Валерии какие-то мудреные игрушки, как будто хочет поскорее избавиться от ее общества. И всегда так странно смотрит на девочку…