Моя мама – Снегурочка
Шрифт:
Таисия, конечно, не обернулась, и он с нервным смешком стукнул себя ладонью по лбу.
Потянулись минуты. Сперва Павел сидел в прострации, думая о том, что ждет его в Сиднее. Вдруг ему в голову пришло, что Таисии нет уже слишком долго. Он вылез из машины и приблизился к тем деревьям, за которыми скрылась женщина.
— Тася! — крикнул он и тут же скривился от досады.
Господи, сколько же сложностей с этой женщиной! Морщась от неловкости, он зашел за дерево и едва удержался от крика. Таисия пластом лежала на снегу. Павел бросился к женщине, опустился рядом с ней на колени, схватил тонкое запястье. Пульс, нитевидный, прерывистый, все-таки был. Но лицо женщины теперь было бело, как снег вокруг. Павел поднялся на ноги и медленно попятился обратно к машине. Несколько раз он возвращался, а потом все-таки заставил себя сесть в машину. И медленно тронулся вперед. Потом сообразил что-то, развернул машину и помчался обратно в Питер.
«Наплевать, — вслух бормотал Павел, все увеличивая скорость машины. — Скажу, что искал ее и не сумел отыскать. Не помрет же она там, в конце концов. Придет в себя, выйдет на трассу, поймает какую-нибудь тачку. Только вот объясняться без денег и без блокнота ей будет затруднительно».
На Петроградке он был уже через полтора часа. За несколько кварталов от дома он воровато, с оглядкой вылез из машины и затолкал куртку Таисии в урну для мусора. Перед этим ее паспорт, блокнот и мобильный телефон переложил к себе в карман, собираясь избавиться от них позднее.
На его звонок открыла дверь малышка в халате, оказавшаяся на свету очень милой юной девушкой.
— А где Тасенька? — сонным голосом спросила она.
— Уехала, — прохрипел Павел и недвусмысленно распахнул перед девчушкой входную дверь. Потом он сразу позвонил матери, сказал коротко: — Мама, немедленно собирайся и приезжай на Петроградку. Я сейчас вызову тебе такси.
Ирина Даниловна ворвалась в дверь, едва переводя дух от волнения. Павел подхватил мать под руку, почти подтащил к креслу.
— Что, Паша, что? — твердила она, дикими глазами оглядывая комнату.
— Мама, мы должны немедленно лететь в Австралию. Борис попал в аварию. Он запретил говорить вам об этом, но теперь я понял, что совершу глупость, если послушаюсь его. Твоя виза еще в силе?
Мать летала в Австралию осенью, на день рождения внука.
— Тася-то где? — спросила мать вполне спокойным голосом, будто ужасное известие еще не успело проникнуть в ее сознание.
— Она уехала, мама. Когда я сказал ей, что Боря при смерти, она собралась и попросила отвезти ее в аэропорт. Думаю, она улетела на родину, в Краснодар.
— Лерочку… забрала? — белея, прошептала старуха.
— Нет, мама, успокойся, Лера спит в своей комнате. Сейчас мы соберем ее и поедем в аэропорт.
— Я знала, — медленно, недобро проговорила Ирина Даниловна. — Боря думал, что я Таисию недолюбливаю из-за дефекта ее. А меня-то на самом деле то пугало, что детдомовская она. Такие сами вырастают кукушками, сами и детей своих бросают. Что там Борька говорил, что она на Лерочкин плач любой ночью встает, как будто слышит! Ерунда все это. Вот, свершилось, показала она себя!
— Господи, мама, о чем ты думаешь? — выдавил из себя Павел.
Тут старуха спохватилась, заплакала, застонала, ладонями зажимая рот. А Павел пошел в детскую: будить и собирать Леру.
Прилетев в Сидней, они узнали, что Борис пришел в себя и у врачей появились надежды на его выздоровление. К счастью, Павлу не пришлось сообщать брату об уходе Таисии. Это нелегкое дело взяла на себя мать. Выйдя из больницы, Борис ни разу не спросил Павла о своей жене. Но изменился он так, что Павел с трудом узнавал младшего брата. Словно рядом с ним вдруг появился совсем чужой человек: жесткий, насмешливый, недобрый.
В Сиднее мать и Лера пробыли почти месяц, до того момента, когда Борис начал самостоятельно двигаться. Потом мать спохватилась, что дом, верно, снесли вместе с имуществом, и спешно вернулась в Питер. Павел сопровождал ее, чтобы снять квартиру и помочь с переездом. О покупке жилплощади вопрос не поднимался — не до того было.
Что пережил он по дороге в Питер — рассказать невозможно. Ехал в полной уверенности, что на пороге дома их встретит Таисия. Но этого не случилось.
В тот же приезд по делам бизнеса Павлу понадобилось побывать в Москве. Поехал он на машине брата. Когда проезжал то место, где Таисия вышла из машины, тело свела судорога и потемнело в глазах. Он вдруг подумал, что, возможно, там, под снегом, лежит его сноха. А значит, он стал убийцей. Это было так страшно, что у Павла впервые в жизни случился сердечный приступ. Он едва сумел дотянуть до столицы и там загремел в госпиталь.
А не дотяни он до Москвы, вполне мог оказаться в той поселковой больнице, где все еще лежала Таисия, чудом спасенная местными врачами.
— Чего-то я подрастерялся, — честно признался Наташе майор Петров. — Что теперь делать-то надо?
Наташа в ответ только всхлипнула и махнула рукой.
— Лера! — громко обратился Василий к девочке. — Хочешь, мы тебя и твою маму отвезем в приют? Вы там покушаете, отдохнете.
Девочка кивнула, и Василий облегченно вздохнул. Через полчаса они уже были в приюте, где их появление произвело необыкновенный фурор. Совсем незадолго до этого воспитателям удалось уговорить детей сесть за праздничный стол и все-таки отметить Новый год. Теперь же, когда все понемногу успокоились, празднование возобновилось с новой силой. Но Лера и Таисия не принимали участия в празднике. Нина Петровна уступила им свой кабинет, принесла туда закуски и оставила мать и дочь наедине.
В разгоряченной толпе взрослых и детей Лариса отыскала Сашу, взяла ее под руку и проговорила:
— Саша, я не понимаю, что здесь происходит. Эта женщина жена Бориса? Нонсенс, не может быть.
— Ну, во всяком случае, она мать Леры, — рассудительно ответила Саша. — Если, конечно, девочка опять не сыграла с нами какую-то шутку. А вообще, стоит найти Наташу и хорошенько ее потрясти.
Наташу они отыскали в самом темном углу комнаты, за елкой. Она устало сидела на стуле, а рядом по стойке смирно стоял майор Петров и держал в руке тарелку с угощением.
— Ты чего прячешься? — спросила Саша.
Наташа зябко передернула плечами и ответила почти шепотом:
— Да как-то неудобно. Ведь там жена Бориса.
— Ну, милочка, мы тут все в одинаковом положении, — от души развеселилась Лариса. — У тебя хоть есть официальная отговорка, ты — гувернантка девочки.
— Наташенька. — Саша опустилась на корточки перед стулом, снизу вверх заглянула девушке в лицо. — Ну, расскажи, что ты знаешь! Как все это произошло, как же они встретились?