Моя невеста

Дорога до Рагоина казалась бесконечно долгой, хотя вместе с шестью своими роудами Грисанд въехал в город уже к утру. Внутри Роха не унимался гнев, он рвал его на части как голодный пёс. Эта девчонка достала до самого живого. Но хуже всего то, что его с неимоверной силой тянула назад. К ней. После всей той грязи о нём, что слетело с её очаровательных полных сочных губ, вопреки этому он порывался вернуться и пройтись ремнём по круглой белой попке Лориан, проучить её как следует. Но Рох оставил её, уехал той же ночью сразу. Иначе он бы за себя не отвечал. И теперь из головы не выходила она, её гибкое тело в которое до

По груди, вторя этому желанию, пронёсся горячий вихрь распаляя Роха до лихорадочной дрожи. С каких это пор его должно заботить её чувства? Проклятие. После, как вернётся Рох не выпустить её больше, будет трахать до тех пор, пока она не признает его, не отдастся полностью и целиком, примет его.

Едва только посерел горизонт над крышами города, отряд остановился у ворот «Серебряный лис». Рох решил остановиться у Иллора, прежде чем явится к энроу Бриан Мейтис. За одно и узнает, что произошло здесь за время его отсутствия.

Едва Рох появился во доре, мальчишка-служка уже юркнул под навес взбегая лестнице, известить хозяина что прибыли роуды. Иллор вышел навстречу, как только Грисанд спешился с жеребца. Глаза трактирщика растерянно с долей испуга бегали по лицам роудов, он услужливо пригласил всех к столу, выпить по кружке эля и горячего вина. Рох и не стал отказываться: почти беспрерывная скачка вымотали его изрядно. Да и бои прошлой ночью сказывались, и Рох даже не прочь поспать немного. Всё равно раньше, чем завтрашнего дня он не покинет Рагоин, если, конечно, не найдутся ещё какие-нибудь важные дела.

Утром народа в трактире не было, а те, кто оставался — спали прям на лавках. Рассадив роудов и приказав девке принести питья гостям, Иллор сам поставил наполненную пенистым элем кружку перед Грисандом. Рох внимательно разглядывал трактирщика, а тот ждал пока его начнут расспрашивать.

— Говори, что тут, — отпил Рох чуть горького эля.

— Гардас тэн Лоиш, после того как ты уехал, бывал здесь не раз, всё выспрашивал о тебе.

Рох фыркнул — он и не сомневался.

— Говорит, что ты увёз девицу одну, ту самую, — Иллор поморщился, — забыл её имени, кажется, Лориан. Да, Лориан Мейтис дочь этого пьяницы Вильера.

Рох ощутил, как мышцы на плечах наливаются сталью и сам он застыл, вонзая острый взгляд в трактирщика. Тот, не зная куда деться взял полотно, принялся неспешно стирать капли пены на столе — хоть как-то унять тревогу.

— Она ему не дочь, — проговорил твёрдо Рох. — И, зачем же Гардас её спрашивал?

Иллор сглотнул сухо, бросая на Роха взволнованный взгляд.

— Он сказал, — трактирщик сжал полотно подрагивающей кистью, на которой не хватало одного пальца, — Лоиш сказал, что она… его невеста.

— Что? — Рох давил трактирщика взглядом, мысленно рвя того на куски.

— Он так сказал, больше я ничего не знаю, — на низком лбу Иллора проступил бисер пота.

Взявшись за кружку, Рох сощурив в ярости глаза, припал к краю, делая большие глотки, унимая пыхнувший пожар. Одна мысли что Гардас заявил права на Лориан ввергала в бешенство. Пусть этот ублюдок отрубит себе руки и язык, иначе это сделает он.

— Когда он был здесь?

— Да уже, два дня как. Может сегодня ещё заявится.

Рох грохнул кружкой о столешницу, поднялся.

— Доложишь мне, если будут какие-то движения. А сейчас, — Рох глянув в сторону, где собрались потаскухи трактира, бросая на Грисанда похотливые взгляды, отвернулся — мне нужна комната и моим людям, накорми их как следует. И ко мне никого не пускай.

Трактирщик быстро с каким-то облегчением кивнул и тут же подал знак одной из служанок, которая встрепенулась тут же. Рох вернулся к роудам. За ещё одной кружкой эля переговорил обо всём, раздав поручения следить за трактиром, остальных отправил к Мейтисам, разведать обо всём, всю остановку. А после Рох поднялся за мальчишкой-служкой на второй ярус. Мальчишка похожий на воробья такой же юркий и быстрый, проводил до нужной комнаты. Её уже успели подготовить для Роха. Отпустив мальца и едва оказавшись внутри, Рох скинул сапоги и верхнюю одежду, чувствуя, как грудную клетку скручивают огненные жгуты. Нужно сохранять спокойствие, иначе он может оступиться. Только расслабиться ни черта не получалось.

Стянув тунику и омыв шею и грудь в прохладной воде, Рох завалился на ложе, закинув руку за голову, прикрыл веки. Ему нужен отдых, чтобы думать здраво, но, чтобы сбросить напряжение и обеспечить хоть и короткий, но крепкий сон, стоило бы послать за одной из шлюх. Но только его воротило от той мысли что будет брать разделанную чьим-то членом дырку, тошнило что пахнет она будет не так как пахнет Лориан и смотреть на него замутнённые жадностью и похотью глазами, хотя раньше его это устраивало. Но что-то произошло. Он до оглушения жаждал только одну, ту которая была сейчас далеко.

Комната вязла ещё в ночных тенях, но в окне уже серело. Интересно, что делает сейчас его сладкая пташка? Едва Лориан предстала перед глазами, как по телу разнёсся горячий жар будоража уставшее уже утопающее в зыбком тёплом мареве тело. Находясь в дали, её хотелось ещё больше, ещё острее, хотелось её чистого испробованного только им тело. Смотреть в бездну глаз, целого неба, звенящего, глубокого, непостижимого. Вся она была непостижима для него. Заводила страшно, своей неприступностью, не проницаемостью. Хотелось сдавить её тонкие кости, впиться укусом в её губы девственные и порочные одновременно, и, вновь окунаться в её чистоту. Роха штормило от того что она принадлежит только ему, что никто не касался её до него, никто не врывался членом, не ласкал пальцами. Он был у неё первым и это будоражило, так что толкалось горячо сердце и отвердевал до камня член, хотелось брать её бесконца. Рох всё думал о том чем эта непокорная пташка его так зацепила. В его постели побывала много девиц, опытные шлюхи с жадностью доставляли ему удовольствие подставляя свои задницы его члену, ему никогда не приходилось напрягаться самому, чтобы доставить кому-то удовольствие, совершенно не прилагал к этому усилие, да ему было и плевать, что чувствуют они. А в голову Лориан до дрожи хотелось проникнуть и узнать её мысли, чувства.

Роху не хотелось причинять ей боль, и хотелось одновременно… Она единственная с которой он хотел быть и был осторожным, будто она одна на свете дырка, кукла с лазоревыми глазами, которую он жаждал драть, словно в ней одной собралась вся похоть и страсть, возбуждающая Роха до раздирающей на части одержимости. Влечёт своей чистотой, своим сладким возбуждающим ароматом, что вынуждал Роха сжимать тонкую её талию и входить глубоко до упора получать оргазм смотря на сжимающиеся алые соски. Её хотелось гладить, ласкать, успокаивать, целовать губы. Он вообще редко кого целовал, только беспощадно вдалбливался в податливые тела, ведомый инстинктами зверя, разорвать, взять, подчинит, присвоить. А с ней, от вида её нежной шёлковой плоти так тесно порочно сжимающая его крупный член, по телу разносились толчки безумного зверского оргазма.