Моя невинная овечка
Шрифт:
***
Вампира-азиата, заправлявшего всеми делами этого места, звали Моро. В помощниках у Моро ходило несколько людей. Для Яна, привыкшего считать их едой, это выглядело странным, но, глядя на брата, который, всеми возможными средствами желал наладить дружеские отношения с местными, он уже ничему не удивлялся.
И теперь толстый помощник Моро вел их по коридору, где за прочными бронированными дверьми был скрыт особый товар. Лука шел впереди, беседуя с толстяком, Ян чуть отстал, принюхиваясь к будоражащему сладкому молочно-кровавому
– Вы ведь знаете этих аристократов, любят побаловаться деликатесами! – толстяк расплылся в слащавой улыбке. – За этими дверьми девственницы, за которых богатые скряги отвалят горы бабла. Так что, парень, даже не гляди в их сторону, – обратился он уже к Яну.
– И что в этих девках такого особенного? – огрызнулся тот, смерив человека хмурым взглядом из-под надвинутого на глаза капюшона.
– Они говорят на трех языках, играют на музыкальных инструментах, поют и танцуют – сущие ангелы! Драгоценные, словно черный трюфель, – мерзкий толстяк плотоядно облизнулся и потер потные жирные руки, – а богачам подавай что-нибудь эдакое!
«Поют и танцуют» – усмехнувшись, подумал Ян, вспоминая стриптизершу Хизар из их клуба, которая тоже неплохо танцевала. Ян затащил ее в сортир, прижал к стене, поцеловал в губы, просовывая язык ей в глотку и раздвигая ноги коленом. Девка тут же хрипло застонала, от нее пахнуло перегаром и отвратительными, приторно-сладкими духами. Охота к развлечениям сразу пропала. Не медля, Ян разорвал ей глотку, но так и бросил тело в туалете. От вкуса крови его чуть не вывернуло, она воняла потом, грязью и сотнями чужих мужиков…
Он снова невольно принюхался, нежный аромат все еще витал в воздухе, щекоча ноздри и пробуждая аппетит. Вздохнув разочарованно и тихо выругавшись, Ян ускорил шаг и поравнялся с братом.
Моро встретил их в отдельном кабинете и изложил суть дела. Требовалось сопроводить ценный груз до заказчика. Ян переглянулся с братом. Глаза Луки полыхнули яростью: опуститься от «хозяина жизни», до курьера на побегушках у какой-то слащавой обезьяны…
Однако выбирать пока не приходилось.
– Господин N просил не называть его имя. Он скрытен, стар и богат. Вам предстоит доставить ценный груз в его замок, что стоит высоко в горах, – Моро говорил наигранно приветливо и притворно ласково.
– Какая честь, – сквозь доброжелательный тон Луки отчетливо пробились нотки раздражения. – И вы доверите такое важное дело незнакомцам из другой страны?
– Вы мне как братья. Мы, вампиры, должны держаться друг друга, – хитрый азиат растянул рот в улыбке, отчего его узкие глаза превратились в длинные щели, – и доверять друг другу, как самим себе.
– Тогда, покажите ваш товар, – сдержанно кивнул Лука, приглаживая рукой волосы и поправляя галстук.
– Го! Покажи ее! – Моро хлопнул в ладоши и кивнул толстому подчиненному, – Ева! 14 лет, невинна, как овечка и прекрасна, как цветок…
Го послушно удалился куда-то, а через минуту в дальнем конце кабинета разошлись в стороны тяжелые портьеры, за которыми вместо окна оказалась сцена. Спустя миг на сцену вышла девушка, бледнокожая, светловолосая и светлоглазая. На 14 она не выглядела, скорее лет на 18-19, к тому же, была далеко не красавицей, однако, неправильные, но аристократичные черты лица и прямой спокойный взгляд говорили о благородстве происхождения. Стройную фигуру рабыни стягивал кружевной корсет кремового платья в стиле сладкой лолиты.
– Спой нам, Ева, – сладко промурлыкал Моро. – Ну, давай, милая, давай!
Толстый Го протянул девушке мандолину, спрятанную где-то за сценой. Ева взяла музыкальный инструмент тонкими пальцами и замерла в замешательстве, будто не понимая, что от нее хотят.
– Она под действием наркотиков, – пояснил Моро. – С нашим заработком приходится вести себя осторожно, поэтому и держим птичек на тормозах, – он хищно оскалил внушительные желтые клыки и обратился уже к Еве. – Ну, что же ты, мой свет, не стесняйся, спой!
Девушка медленно кивнула и принялась перебирать струны. Тихо зазвучал голос, нежный и журчащий, как вода горного ручья. Ева запела на незнакомом языке, и звуки этой странной песни были пьянящими и чарующими.
Ян закрыл глаза, ощущая, как проваливается в сладкую дремоту. В нотах волшебной песни ему слышалось журчание крови, сладкой, как вино, алой и чистой, как рубин. Забытье нарастало. Комната исчезла, и Яну грезилось, будто он стоит посреди неспешной рубиновой реки, а перед ним обнаженная Хизар танцует, гладит ловкими длинными пальцами свое шикарное тело. Руки скользят по гладкому животу, по пышной набухшей груди, а в воздухе витает запах теплой ароматной крови, недоступной и чужой…
Наваждение оказалось таким сильным, что Ян совершенно выпал из реальности, потеряв всякую бдительность и осторожность. Но вот песня закончилась, девушка умолкла, и он вновь оказался перед сценой, на которой покорная рабыня ждала, что ей прикажут делать дальше.
– Как хороша, – Моро плотоядно оглядел девчонку и несколько раз хлопнул в ладоши.
Ян вопросительно посмотрел на брата. Тот хмуро молчал. Казалось, представление совершенно его не впечатлило. Порывшись в кармане неизменного белого пиджака, Лука достал ключи от машины и швырнул их Го:
– Грузите ее в тачку!
***
Черная «Шкода» выбралась на шоссе и помчалась вдоль горной цепи. Ян открыл окно и, придерживая руль коленом, щелкнул зажигалкой, закуривая:
– Какого черта мы в это ввязались, а, брат?
– Следи за дорогой и не болтай, – проворчал Лука, – таков, пока что, единственный способ добраться до тех, кто заправляет балом в этих горах. Именно поэтому мы и связались с болваном Моро. Однако плясать под его дудку я не намерен. Моро – мелкая сошка, мусор под ногами. Я мог бы раздавить его, как клопа, но он нам нужен. Этот шакал выведет нас на «крупного хищника».