Моя Оборона! Лихие 90-е. Том 6
Шрифт:
— Она мне не помешает.
С этими словами авторитет встал из-за стола и ушел. Я посидел еще полминуты, повыглядывал Марину. Увидев, что она танцует в группе других женщин и молодых девушек, я улыбнулся. Марина была очень грациозной и красивой. А потом я встал, прихватил пару рюмок и графин водки, что был поближе. Пошел к выходу из ресторана.
Женю я встретил как раз там, на выходе. Он болтал с седовласым Василием. Говорили они ни о чем. В основном о погоде, как я слышал.
— Здорова,
— О, — глянул на меня Женя. — Кавалер медали за отвагу пожаловал.
— За отличную службу по охране общественного порядка, — с улыбкой ответил я.
— Ну, или так.
— Поздравляю, — хрипловато проговорил Василий, пожимая мою ладонь. — Лидер ты что надо, Витя. Первым в пекло, как полагается.
— Такие времена, — вздохнул я. — Ну че, как обещал.
Я показал им графин с водкой.
— Давайте обмывать мою награду.
— Ты че-то какой-то трезвый, — с подозрением спросил Женя.
— Нельзя бухать. Потом, как совсем восстановлюсь, нагоню.
— Водяра, это, конечно, хорошо, — сказал Василий. — Но мне обход надо делать. Не вылакай тут все, Корзун. Приду, проверю.
— С далека увидишь, — кривовато ухмыльнулся Женя. — Если на ногах стою, значит, тебе что-нибудь да оставил.
— Ага, — сказал Василий и пошел к полной машин парковке.
Мы с Женей по-простецки уселись на ступеньках. Я поставил графин у Жениных ног. Звякнул рюмками о плитку.
— Слышь, — начал Женя. — А покажи часы, а?
Я ухмыльнулся. Снял свою амфибию с запястья, протянул Жене. Приняв часы, Корзун принялся их рассматривать.
— М-да… Зачетные котлы. Именные. Хоть и не импорт, но такие щас хрен найдешь.
— Советская ревизия, — заметил я.
— Ништяк, — он улыбнулся. — Как раз тебе на замену. Вместо Монтаны.
Я принял новые часы, нацепил на запястье.
Немного помолчали. Время подходило к одиннадцати вечера, и город затихал. Редкие машины пробегали по трассе, протянувшейся за стоянкой ресторана. По тротуарам прогуливались и наслаждались вечерней прохладой прохожие.
— Бухать в одиночестве, это как срать в компании, — проговорил Женя, угрюмо уставившись на графин.
— Вон там, за твоей спиной, — я указал назад, намекая на гостей ресторана, — полно пьяного народу. Считай, приобщишься к ним.
— Ай… Да и так сойдет. Уж в Афгане я в компаниях срать привык. Значит, и выпить одному не зазорно.
Женя налил себе, опрокинул. Занюхал рукавом формы.
— Это ты лихо выдал со сцены, — скривившись, хрипловато проговорил он. — Я б так не смог.
— Сказал, что думал.
— Да знаю.
Женя почти сразу налил вторую. Опрокинул еще раз.
— Слушай, Жек, — начал я, помолчав немного. — Вопрос у меня к тебе есть. Между нами.
— Ну? — Женя достал откуда-то краюшку хлеба, стал жевать.
— Это ты чего, хлеб в карманах носишь?
— Привычка.
— Что-то я за тобой такой не замечал.
— Знаю. Тоже после армии. Жрать вечно там хотелось. Причем всем. Вот и выучился хапать, что б желудок к хребту не лип. Ну и носить так, чтобы лишнего внимания не привлекать. Пока зал обходил, припрятал кусочек горбушки. Эти там не обеднеют.
— Принесу тебе какой-нибудь закуси. Но сначала поговорим.
— Ага, давай.
— Американец, Нойзман этот, он кое-что говорил мне. Говорил, что немало про меня знает. Что есть у него среди наших подвязки.
— И? — Нахмурился Корзун.
— Кто-то сливает ему информацию про меня. Кто-то близкий. Нойзман говорил мне такое, что мало кто может знать.
Женя потемнел лицом. Даже хлеб перестал жевать, глянул на меня с каким-то недоумением.
— Ты это о чем, Витя? — Спросил он мрачно.
Глава 4
— Ты думаешь, что среди наших крыса затесалась? — Лицо Жени тронуло настоящее угрюмое изумление. Он нахмурил брови. — Витя… Ты чего?..
— Он заявил это сам. Мне в лицо, — проговорил я. — Американская мразь знает, на что давить. Знает, как вывести из равновесия любого. Даже со мной у него это почти получилось.
— Ты подозреваешь меня, Фиму или Степаныча в том, что мы работаем с этим твоим Нойзманом, — Женя покачал головой. — Да я ушам своим не верю. Витя, мож тебе это в коме приснилось?
— Нет, Женя, — я вздохнул. — Я бы хотел, что б приснилось. Но, к сожалению, нет.
— Тогда он просто тебе набрехал. На понт взял. Вот и все. Ты знаешь, что я, Фима, Степаныч, ты — мы друг за друга умрем, если надо будет. Я тогда, на свадьбе, не думал ни секунды, когда открыл огонь по бандитам. Я тогда уже с жизнью распрощался. Я знаю, что ты, если вдруг придется, для меня то же самое сделаешь. Вообще не сомневаюсь в этом. А тут, выходит, что ты меня подозреваешь?!
— Я помню, Женя, что ты рисковал, — сказал я ровным тоном. — Не кричи. И в том, что я за тебя умру, тоже прав. Я не подозреваю тебя. Потому и решил поговорить.
Женя горько вздохнул, опустил голову. Взяв графин, глотнул с горла. Скривился от неприятного вкуса водки.
— Я просто поверить не могу, что ты заводишь со мной такие разговоры, Витя.
— Женя, — глянул я на него серьезно. — Я сам поверить не могу, что говорю об этом. Но факт остается фактом. Кто-то сливает ему инфу.
— Говорю же! Он врал! Наплел тебе в три короба!
— Нет, — покачал я головой. — Он каким-то образом хорошо меня узнал. Я уверен, что Американец не врет.