Шрифт:
1 глава
Мира
Как я люблю весну! За её яркие солнечные лучи, за лёгкий тёплый ветерок, за цветочки, которые распускаются уже в мае, а ещё за то, что учебный год постепенно подкрадывается к концу, и наступают долгожданные каникулы!
Апрель у нас в этом году выдал себя совсем не как апрель. Каждый день сыпал снег, ночью стояли морозы под минус пятнадцать, а я так и не сменила свой пуховик на демисезонную курточку. Зато в мае погода показала себя полностью летней.
Я
– Мне интересно, Мирославка, ты куда это в субботу собралась с утра пораньше? – посмотрела она на меня, стоя с веником в руках.
– Маруся позвала! У неё там какие-то проблемки, я ж ненадолго! – отозвалась я, уже наполовину выйдя из калитки.
– Ненадолго это насколько? – строго посмотрела на меня родительница, как она это умеет.
– Ну схожу на пару часиков, к обеду вернусь, – буркнула я и выскочила из двора. Понеслась в соседний домик – домик моей подруги.
Мы жили не в самом городе, где-то на окраине, за пару километров от центра. Магазины в этом районе были, цивилизация! И школа здесь тоже была неподалёку, специально для тех, кто переехал жить в этот тихий район.
Меня раздражала проволока, которой закрывалась калитка Марусиного забора. Я вечно триста лет пыталась открыть её, да ещё так громко скрипя, что родителям Маруси сразу же было понятно, что к ним кто-то пришёл. Да и соседям тут тоже всё было слышно.
– Что ж такое! – возмутилась я, снова мучаясь с этой проволокой. – Как тут… А-а-а!
Случайно порезавшись, я громко вскрикнула от боли.
– Мару-у-уся! – закричала я, надеясь, что подруга меня услышит. – Маш! Ты вообще в курсе, что к тебе подруга пришла?..
Аронова появилась у калитки, как гром среди ясного неба, пока я тихонечко рассматривала свой порез.
– Чего орёшь-то, сумасшедшая?! – шёпотом спросила Маруся. – У меня, между прочим, папа спит, сегодня поздно с рыбалки вернулся. А ты тут орёшь!
– Ой… Я извиняюсь…
– Да что тут твои извинения, вот папа проснётся! – сказала она и открыла мне, наконец, калитку. У Маруси и всей её семьи это получалось очень легко. Раз плюнуть! И готово. – Ладно, наконец-то пришла, а-то полтора года пройдёт, пока ты свою жопу из дома вытащишь. Мне, между прочим, с тобой посоветоваться нужно.
– Ну давай, давай, я тебя слушаю!
– Не на пороге же разговаривать, пойдём в беседку, мама дома, обед готовит, так что мы на улице одни.
– А Марина? – спросила я, имея ввиду Марусину сестру-близняшку, которую вечно было дома не застать. – Она опять не дома?
– Она сегодня у Макар ночевала, честно, не вдавалась в подробности. По-фиг! – буркнула Аронова. – Пойдём давай на беседку уже, а-то вот мама потом выйдет из дома бельё вешать и всё услышит.
– Пошли, пошли уже, сама больше всех болтаешь!
Хотя из нас двоих болтала обычно всегда только я больше всех. Маруська же была немногословной и безумно тактичной.
Забравшись с
– Вот смотри. Помнишь мы с Матвеем в апреле ходили в клуб, где Матвей ещё с каким-то хмырём лысым подрался?
Я начала вспоминать лето прошлого года и вспомнила, как в августе моя подруга со своим парнем пошли в клуб и реально нарвались на какого-то мужика, не дающего им проходу. Он что-то там бормотал, мол, «дайте хоть десять копеечек-то», но Маруська с Матвеем не давали, пытались отмахнуться, а этот лысый всё равно продолжал следовать за ними по пятам. В общем, кого у нас только нет.
– Ну помню, – сухо ответила я, не очень желая об этом говорить.
– Так вот, в этом клубе недавно начал работать старый друг моего папы, и он к нам в гости приходит завтра. Я просто в шок впала, когда папа мне его фотку показал. Они давно не виделись, ещё с молодости.
– И что ты хочешь от меня?! – не врубалась я.
– Папа сказал, что у него три дочки, похвастаться перед дружком хотел, у того их тоже три. Мир, поможешь нам?
Я округлёнными глазами уставилась на подругу.
– Мирочка, только один вечер, я тебя очень прошу! Всё, что угодно проси, только помоги мне!
Я задумалась насчёт того, чего бы я хотела попросить у Ароновой. Первый ответ в голову пришёл такой: «Матвея!». Нет, Мирослава, ты тут уж совсем-то не наглей, парня у лучшей подруги уводить!
– Дашь мне поносить те кроссовки на огромной подошве? – хитро улыбнулась я.
– Дам, Мирочка! Только ты с ним поаккуратнее, хорошо?
– Я самый аккуратный человек на свете, Мария Алексеевна! Так уж и быть, сыграю я третью доченьку твоего папули. Повезло вам – я ведь настоящая актриса! – восхитилась я самой собой.
– Спасибо! – чмокнула подруга меня в щёчку. – Знаешь, что я заметила?
– Что?
– У меня, Маринки и тебя имена начинаются на «М», это очень здорово смотрится!
– Точняк! А, кстати, какая у нас договорённость насчёт моего возраста будет? Я вас с Маринкой типа старше?
– Ну уж явно не младше, Серова! Ты нас с Маринкой чуть ли не на голову выше, это о многом говорит, – напомнила подруга мне о моём высоком росте. Частенько из-за него я чувствовала себя неуютно, но мама всегда мне говорит, что высокий рост – это очень здорово и с моей офигенной фигурой – это очень хорошо смотрится.
– Окей! Значит мне восемнадцать, и я уже год проучилась на экономфаке?! – засмеялась я.
– Ну почему сразу эконом? Знаешь, у меня папа всегда мечтал, чтоб я или Маринка поступили на журналистику, у него мать, моя бабушка, тоже журналисткой была, известной, между прочим! И он так хочет видеть хоть кого-то из своих дочерей в роли журналиста! – мечтательно проговорила Маруся.
– А если он спросит про что-то такое… Журналистское! Я ж ничего не знаю, – возмутилась я. Уж журналисткой я себя точно не вижу.