Моя пушистая проблема
Шрифт:
Я уже не вижу, как оборотень прижимает меня к себе, взбегая наверх, в комнаты. Передо мной только сжатые губы, сведенные брови, мерцающие глаза.
Ух, какой торс! Какие кубики пресса! Преступление — все это прятать!
Он больше и не прячет, и не разговаривает. Все вокруг так и разлетается в разные стороны.
Я и сама готова зарычать, готова сделать все, что угодно, чтобы он, наконец, перешел к делу! Грудную клетку сдавливает от накатившей жажды действий.
Целовать. Кусать. Касаться. Утонуть в вихре таких новых для меня чувств
— Конфетка, наглая, восхитительно сладкая, пронырливая… Моя… Не смей отвлекаться!
Жадные губы накрывают мои, руки баюкают, ласкают, доводят до неистовства, уносят туда, где нет никаких проблем, душевной боли, страхов, борьбы за каждый новый день… Где мы плывем вдвоем в тягучем мареве искристого счастья цвета серебра. Где душа поют в унисон, как и тела. Где нет места ничему грязному, обидному, жестокому…
Здесь только нежность, только доверие, только удивительное взаимопонимание, соединение душ, а не тел. Или крепкая спайка и того, и другого.
Я наверняка пожалею об этом, когда приду в себя.
Я точно знаю, что утром, очнувшись, вывернусь из чужих крепких объятий и исчезну, сгорая от стыда за свое поведение.
Это потом из новостей я узнаю, что в эту ночь в клубе раздавали экспериментальный запрещенный коктейль, и Служба Контроля уже на следующий день арестовала всех причастных.
А сейчас я просто таю, умираю, воскресаю в чужих объятиях, чувствуя, как безумно трепещет сердце.
Проклятые оборотни! Идиотский напиток! Глупое желание забыться!
Если бы я только знала, к чему все это приведет!
Глава 1. Клуб.
Спустя несколько лет
Плотная лента закрывала глаза. Ничего не видно, но отчётливо слышен смех, чьи-то негромкие разговоры, тихий рокот. Вдалеке, кажется, даже азартные крики.
Странный клуб. Поневоле начинаю нервничать, обтираю ладони о ткань платья — короткого, почти вызывающего. Терпеть не могу такие, но Жорж очень просил. Он редко о чем-то меня просит, а отказать парню, с которым мы уже так долго вместе, я просто не могла.
— Майя, милая, поверь, это просто прихоть партнёров. Маленький каприз. Мол, женщины должны слушать своего мужчину и всё такое. Нелюди в этом старомодны, — Георг невесело хмыкнул, ероша короткую стильную стрижку. — Ты просто молчи и слушай меня, а потом мы с тобой отпразднуем нашу победу, детка.
Хочется ругнуться крепким словом на это "детка", но я молчу. Знаю, что для педантичного и слегка помешанного на работе Жоржа эта встреча очень важна. Ведь это правильно — идти на компромисс ради дорогого человека?
Кто-то берёт меня за руку. Слепота раздражает. В глубине души тлеет страх — как почти всякий человек я стремлюсь держаться от "хозяев мира" подальше. Их внимание не сулит нам ничего хорошего.
Прижимаю инстинктивно к себе сумочку, и с облегчением вздыхаю, слыша:
— Это я, Майка. Идём. Только тихо, прошу, без этих своих…
— Что-что ты сказал, милый? — уточняю елейным тоном.
Милый ещё помнит, как при первом знакомстве я его едва не лишила самого драгоценного. Так и вижу, как Жорж морщится. Он терпеть не может развязности в поведении, вечный педант. Как мы с ним только уживаемся? Ох, Мая, выйдет тебе боком эта авантюра. Но, пошатываясь за парнем на непривычно высоких каблуках, я и понятия не имела, каким.
Пока не вошла в какое-то помещение, где было тихо, не слышно шума клуба, только перезвон — то ли бокалов, то ли колокольчиков — стоял.
— А, Майрон, свой долг отрабатываешь? Привёл?
Тут-то бы мне и прозреть, и прийти в себя, но мысли ползли до странности медленно, вязли так, что я еле соображала. А пока доходило — предыдущий смысл разговора улетучивался.
— Да, всё, как заказывали. Майя сирота, близких нет, никто не хватится — если только с работы, — голос Жоржа стал тихим, едва не заискивающим.
Что, маг тебя раздери, происходит? Я продиралась сквозь туман с остервенением. Алька убьёт. Точно убьёт, она говорила, что Жорик скользкий, как уж, и противный, как пьявка. А я поссорилась с единственной лучшей подругой… стабильности захотела, дура. На свадьбу уже губу раскатала.
— Очень хорошо, — голос второго собеседника был низким, с рычащими нотками, которые даже в таком состоянии вызывали почти животный страх.
Оборотень. Ликан, как называли себя они сами…
— Могу я рассчитывать на то, что мы сошлись в цене, господин Ланге?
— Посмотрим за сколько она уйдёт, потом мои люди тебя найдут и сообщат результат, — в голосе говорившего отчётливо звучала насмешка.
— Дурман ещё долго будет действовать? — казалось, голоса отдалялись, а я застыла в каком-то вязком киселе.
— Боишься девку? — оборотень отчётливо фыркнул.
Уже бывший парень хмыкнул в ответ и сухо сообщил:
— Она бешеная, так что будьте осторожнее.
— Не беспокойся, это больше не твоя забота. Она не очнется до аукциона, — рычащие нотки стали сильнее, — мы умеем укрощать строптивых баб. А теперь вон, Майрон. У меня есть дела поинтереснее, чем с тобой носиться.
Парень что-то пробормотал. Послышались удаляющиеся шаги.
Чья-то ладонь — погоди, я тебя найду ещё — легла мне на грудь, беззастенчиво облапав. Вторая погладила попу. Мои волосы оттянули назад, перебирая. Жёсткий палец лёг на губы, словно пробуя их упругость. Голова на миг закружилась сильнее, ноги окончательно ослабли, и я провалилась в темноту под хриплое бормотание:
— Очень хорошо, прекрасный материал. Сегодня будет жарко…
Очнулась резко, рывком. И поняла, что стою в длинном ряду, состоящем из самых разных девушек. Блондинки, брюнетки, рыжие, соломенные. Смуглокожие, с раскосыми глазами, с экзотически тёмной кожей и коротким ёжиком светлых волос. Кого тут только не было!