Моя пушистая проблема
Шрифт:
Змей в человеческом теле смерил меня пристальным изучающим взглядом и медленно кивнул. Это единственный мужчина из оборотней, который пока пугает меня по-настоящему. Невозможно понять, о чем он думает и что чувствует.
Зато он знает все твои мысли наперед. Чувствует какой-то запредельной интуицией.
Владыка опасен. Смертельно опасен. Особенно, если ты — его враг. Вот только я не враг. Не друг, конечно, но и не враг. Пока серединка на половинку. Он и сам не определился. Но мне важно, чтобы решение было в мою пользу. Это не
— Законное требование, арра, — его взгляд — чистый яд, — но ответ прост. Вы по какой-то причине решили не сообщать Эрену о том, что вы оборотень. Вернее, причина-то как раз ясна, — тяжелый взгляд ставших изумрудными глаз приковал к стулу, — хотите, чтобы он любил в вас человека, наплевав на глупые, по вашему мнению, предрассудки. Братья слишком любят вас, чтобы отказать в такой прихоти…
— Любят? — я не удержалась, каюсь. Вопрос сам сорвался с губ. Слишком остро я ощущала своих дядей, слишком дороги они мне стали буквально за день. Разве это нормально?
Тихое шипение, от которого встали волоски дыбом, оказалось смехом. Владыка Шаэрти посмотрел на меня впервые без напряжения и скрытой неприязни.
— Какой же ты ещё котенок, девочка, — в его голосе звучала странная грусть, — конечно, они любят тебя. Наши инстинкты сильны, а семейные узы — священны. Они оба очень любили Кайлину. Её смерть стала для Марнуса и Искара настоящей утратой. Ты их свет. Просто прими это. Мы этим и отличаемся от людей — не пытаемся разложить чувства по полочками и дать им объяснения.
— Ведь и я люблю их, — откликнулась негромко, — как будто они были в моей жизни всегда. После Источника…
— Они окунали тебя в Источник клана? — живой вопрос.
— Да, но…
— Не стану расспрашивать. Значит, Миари Дарт… что ж, возвращаясь к твоему вопросу — я не стану портить вашу игру. Но позабочусь о том, чтобы она не зашла слишком далеко. Эрен мой друг, он дорог мне и многое пережил, — чужой взгляд снова налился невидимой силой, — и поэтому я позабочусь о том, чтобы он получил то, что хочет, арра Миари.
— Торгуете счастьем? — нет, обиды не было. Я ждала от него этих слов, понимала, к чему все идет.
— Нет, — длинные сильные пальцы стиснули бокал так, как будто хотели раздавить стекло, — вы просто не понимаете, насколько важен Жнец для нашего народа. Я притащу ему хоть десять девок, если это сделает его счастливым.
— Не думаю, что в этом есть нужда, Владыка, — впервые я посмотрела прямо и открыто, без опаски. Иногда принять решение и примириться с собственным сердцем бывает очень легко, — я влюблена в лорда Эренрайте, уверена, вы это понимаете. Я сделаю все возможное, чтобы уберечь и защитить и его, и Мира. Но унижения и пренебрежения к себе я терпеть не стану. Вряд ли лорд Вайре будет счастлив, если я буду его ненавидеть, согласитесь? — уточнила спокойно.
Чай потерял свой вкус.
— Умна. Умеешь держать себя в руках. Неплохо, арра Дарт. Что ж, возможно на Днях Выбора ему все же понравится кто-то другой, — сердце кольнуло, — в таком случае я не стану вас принуждать.
— Благодарю, — мы с кошкой решили пока не высовываться. Нет, с этим господином лучше прикинуться тряпочкой и не отсвечивать, — означает ли это, что вы сможете ответить и на мой второй вопрос?
— О покушениях? — вздернутая бровь показала эмоции владельца лучше, чем долгий монолог.
Я тихо усмехнулась про себя. Одно слово, один жест. Да, так надо уметь.
— И о них в том числе. Мне бы хотелось узнать правду, мой лорд.
— Правда — странная вещь, госпожа Дарт…
— И её тоже можно говорить по-разному, — закончила я с открытой улыбкой на лице, — я читала “Хроники становления империи” за авторством вашего великого предка, мой император. Поверьте, то, что у меня не было четко структурированного официального образования и корочки, не значит, что я ученая, помешанная на своих химикатах и не видящая дальше своего носа.
— Заметьте, я о вас так не говорил. Над самооценкой ещё стоит поработать, — и этот змеище довольно оскалился.
— Я запомню, мой император.
Внимательный, пристальный взгляд. Глаза в глаза, когда отвести — невозможно. Это означает проигрыш и подчинение. А я не ведома и ею не буду. Хотя пылающий желтизной взгляд опасных, смертельных для его врагов глаз пробирается в самую душу, отпечатывается на её дне.
Змей. Великий, очень умный, хладнокровный и расчетливый. Я не завидую той, кто станет его избранницей. Хотя, обманывать себя бесполезно. Эренрайте сделан из того же теста. Не зря он сумел выбиться и стать главным жрецом.
— Ладно. По поводу покушения на тебя, — лорд Шаэрти сощурил змеиные глаза, — Это была паника. Поспешили, решили убить. Представить не могли, что ты кошка, но и без этого исполнителей бы легко вычислили.
— Но ведь проблема не в исполнителях.
— Верно. Заказчиком этого мероприятия почти наверняка была госпожа Рагор. Или, вернее, та, кто скрывалась под именем неприметной управляющей.
— То есть её подменили? Но когда и как?
— Полагаю, что тогда, когда вы появились в замке. И с самого законного на то согласия настоящей госпожи Рагор — потому как иначе с защитой Вайре это было провернуть невозможно.
Ошеломительные новости.
— И все ради того, чтобы уничтожить меня?!
— Все ради того, чтобы женить лорда Вайре на нужной кандидатуре. Ты просто не понимаешь пока, насколько огромную роль в нашем обществе играет жрец Морраны
Иррган Шаэрти вздохнул, потирая виски, и я вдруг поняла, что император уже далеко не молод. Вернее, не так молод, как мне показалось в начале. Под глазами пролегли едва заметные тени, взгляд его сейчас, когда он не сверлит, не пытается подчинить и задавить — скорее уставший, чем грозный.