Моя (с)нежная девочка
Шрифт:
На лице просматривается щетина, так мне нравится больше. «Интересно, если прикоснуться — уколешься?»
Когда мужские ладони касаются кожи, меня словно током бьет, а мысленно я бью себе по руке, за то, что побрила ноги.
«Мда, Марина, кто, о чем».
На очередное его прикосновение я тихо пищу, но Яров воспринимает это иначе.
— Сильно болит? Тогда поедем в больницу, — встает и я ловлю его за ладонь своими руками.
Поднимаю голову высоко вверх, потому что он очень высокий по сравнению
— Нет, не нужно, Андрей Евгеньевич. Мне правда не больно, честно. Щекотно… стало, — заглядываю в его глаза как загипнотизированная и не понимаю, то ли воображение разыгралось, то ли он и правда гладит мою ладонь, своими пальцами и сам же не отводит взгляда от меня.
Глава 5
— Кхм, — прокашливается и снова опускается передо мной, поправляет мои штаны, аккуратно высвободив руку перед этим из моего захвата.
— Спасибо.
— До моего кабинета дойти сможете?
— Да, конечно.
— Тогда вот ключи, а я схожу и куплю нам перекусить, — берет мою ладонь, раскрывает ее и вкладывает в нее связку, сам же закрывает мои пальцы.
Так бы и рухнула на пол, если бы не сидела, потому что во время этих манипуляций он был на одном уровне с моим лицом и смотрел прямо в глаза.
Зеленые, чистый изумруд. Но даже этот камень не сравнится с этой красотой.
— Хорошо, — выдавливаю свой ответ, чувствуя, как вспотели ладони.
Встаю, придерживаемая под локоть им, но еле дышу. Он как скала рядом со мной. Чувствую себя совсем крошечной.
«Нельзя же так девичье сердце пытать».
Мне и правда не больно уже, как первые минуты. Видимо маленький рост в сто шестьдесят пять сантиметров обезопасил меня от сильной травмы.
— Нормально?
— Да. Вполне.
Беру свою сумку и медленно ступаю к двери, а мужчина подходит к столу и быстро собирает свои записи.
Вхожу в кабинет, в этот раз рассматривая его еще более пристально. Дольше десяти минут я здесь ни разу не проводила. Но мне так нравится тут. Все такое кожаное, массивное. Темный стол, явно дорогой и такое же кресло. В этой комнате все явно подобранное со вкусом и не на деньги института.
«Кто же вы, Андрей Евгеньевич?»
Прохожусь от стеллажа к шкафу и не замечаю, как опрокидываю листы бумаги, которые в большей степени падают под стол.
— Блин.
Аккуратно собираю и начинаю тянуться за самыми дальними и конечно в этот момент входит он. Хорошо, что стол не стоит так, что я бы задом тут сверкала, но и сам факт моего нахождения в коленно-локтевой позе ужасно постыден.
— Марина? Вы тут?
— Я под столом.
— Ладно. Если так сильно стесняетесь, то я могу выйти.
«Это он что, шутит?»
Быть такого не может. Но уже через пару секунд, кресло сдвигается дальше и рядом вырастают ноги Ярова.
Смотрю на лакированные туфли и медленно начинаю вставать с последним листом в руке.
Не отступает даже, а я не знаю в какую сторону сдвинуться, чтобы он прошел на свое место и меня выпустил.
По кабинету разнесся аромат еды и мой предатель — желудок закричал, надеясь на шанс утолить голод.
— Голодна? — спросил немного тише, чем обычно он говорит.
— М-гу, — слегка кивнула. — Вот, — поднимаю немного смятый уже, лист, чтобы он увидел, — достала. И простите, я случайно, — несмело улыбнулась.
— Садись на диван, — хмыкает и отступает в сторону, немного совсем сдвигаясь, поэтому проходя мимо, задеваю его торс плечом.
— В столовую идти далеко, а в буфете много того, что страшно есть. Поэтому самое безопасное перед вами.
Смотрю на стол, где стоят йогурты, булочки, пирожные и пара салатов напоминающие своим составом знаменитый «Цезарь».
— Спасибо, мне и йогурта было бы достаточно.
— А желудок кричал так, будто со вчера ничего кроме воды не видел.
«Все то вы знаете, Андрей Евгеньевич».
— На диету его посадила, — пробурчала и открыла салат.
Более неловкого момента в моей жизни не было. Чертов салат хрустел, что говорило о его свежести и это несомненный плюс, но блиин… Становилось стыдно каждый раз, когда вилка попадала в рот.
Зато мужчина чувствовал себя вполне уместно и расслабленно, и пока я догрызала свой Цезарь» он уже пирожные лопал, запивая их чаем.
А дальше, когда он закончил я хотела сбежать, потому что Яров откинулся на спинку кресла и смотрел на меня.
В упор, не отрываясь и кажется не моргая.
— А у вас никаких дел нет? — решаюсь задать вопрос, потому что иначе не смогу съесть больше ни кусочка.
— А что? — упирается локтями в боковушки своего кожаного "трона" и сощуриваясь смотрит, ожидая ответ.
«Он что, издевается? Испытывает меня?»
— Подумала, что есть нечто более интересное, чем выжидать, когда я подавлюсь и вам тогда точно придется везти меня в больницу. Если успеете конечно.
— Не сомневайся, Марина, — странно произносит он эту фразу, но я стараюсь не заострять внимание. — И, если что, ты всегда можешь сказать, что не нравится тебе. Это нормально. Учись говорить, чтобы люди не додумывали за тебя. Они не умеют читать мысли.
«А жаль, иначе, десять минут назад вы бы меня поцеловали».
— Ладно. Тогда отвернитесь пожалуйста, мне некомфортно есть, когда на меня смотрят.
Снова борьба взглядов и единственное слово — ответ:
— Нет.
— Как видите, не всегда люди готовы слышать и делать, о чем их просят.