Шрифт:
Часть 1
Детство – прекрасное время, где дни были бесконечно длинными, люди добрыми, события и предметы волшебными, и всё чего бесконечно желалось это много молочного шоколада и сливочного мороженного. Тогда же происходили удивительные вещи, которые навсегда останутся в памяти, поскольку взрослая жизнь какой бы она не была, сытой или не особо, то мы не можем найти себе покоя задавая себе бесконечные вопросы о своём бессмысленном существовании.
В детстве у меня был друг Алан. Азарной мальчишка, много думающий, и хорошо дерущийся. Он мог наверное и убить в порыве, вот так он был слеп в бою. Я всегда был с ним, вместе мы катали
–Алану сейчас очень не просто,маленький, его мама убила себя- сказала мама, следя за моей гримассой.
–Ну зачем?– я, с широко открытыми глазами, куда уже поступали слёзы. Чувствовал как они наполнили их за секунду и лились ручьём по пылающим пухлым щёчкам.
Тут мама вздохнув, убрала мой слезы и сказала, что не все хотят жить свою жизнь, но мне это было тогда не понятно.
Вечером мы пошли уже не радосными в гости, как раньше, а абсолютно растерянные и испуганные в дом Алана. Я помню как у мамы дрожали руки и глаза были на мокром месте, папа же всё время ходил с опущенными и печальными глазами. Таким я его никогда не видел. Я помню этот неприятный эпизод нашей жизни. Папа Алана вёл себя так, будто окончательно потерял разум, он наливал родителям виски с колой и истерично рассказывал какие-то глупости. Например, что на днях он стал свидетелем немысленного события. Он собственными глазами видел как во дворе его дома повесилась кошка. Она влезла головой в железную сетку, что была огорождением, где они выращивали помидоры, и застряла. Она не смогла оттуда вытащить свою голову или же засунула её туда намеренно.
– Тоесть так и получается, что кошка повесилась. Представляете?-он
На лице папы Алана периодически появлялась не естественная улыбка, даже нервная, какая-то глупая и пугающая гриммаса. До этого ужастного события он был по- настоящему весёлым, а теперь же не по-настоящему.
–Это защитная реакция на стресс- прошептала мама, когда тот отошёл на кухню. Алан тогда просто молчал, он был таким беззащитным, что мы с Лили его оба крепко обняли и она подарила ему своего плющевого зайца.
Часть 2
–Какой кошмар!-вскрикнула мама войдя в дверь с улицы.
– Что произошло?– отец, явно испугавшись чуть было не порвал свою только что найденную в почтовом ящике газету.
– Какие-то изверги задушили в мешке дворового котёнка!– она выговорила это с отврощением не успевая вдыхать вохздух.
–Ужас-с-с!– с таким же презрением папа.
После маминой находки случаи повторялись, что пугало жителей дома. В один из дней в песочнице, где играли дети, раздался дикий плач. Девочка с белокурыми волосами случаянно тронула мёртвую кошку, не заметив её в песке. На площадке раздался скандал. Родители устроили панику и жаловались участковому,
– Дружно сдохли- пробубнил дедуля-сосед.
–Рано или поздно его поймают- громко сказала бабулька, что продавала печённые яблоки в карамели на нашей улице.
И этот день настал, эта же бабулька его и поймала с поличным, когда серийный маньяк по кошечкам стоял с мешком в руках. Никто не мог и подумать,что им окажется одиннадцатилетний тихоня Грэг и как оказалось полный критин. Он признался. Никому не разрешали с ним не то что дружить, а даже находится в одном пространстве. Слово “ псих” в свою сторону он слышал каждый раз при встречи с месными. Грэга направили на лечение его кукухи.
Часть 3
Сегодня я еду по приглашению на ужин к своей сестре Лили и к Алану, они уже давно женаты, уже как пять лет. Алан, кстати, как и хотел стал хорошим хирургом, правда пластическим, что-то мы не замечали как он приделывал улиткам сиськи и попки, ну да ладно. Их жизнь напоминала мне журнал , который так часто рассматривала наша мама, там молодая семья , где жена с идеальной укладкой и макияжем, опрятно одетый муж с голливудской улыбкой вместе с детьми позируют в уютном красивом доме где-то в престижном районе, куда казалось никогда не проникнет зло. Они были точно такими же, но без детей. Эту тему никто никогда не поднимал, потому что у нас лезть в чужие дела, тем более касающиеся столь важного шага не принято. Я подъехал к железным воротам, которые тут же отварились передо мной, припарковавшись в большом дворе, где казалось бы нет ни единого лежащего опилка во дворе я увидел свою сестру. Вечером её голубые глаза были словно ледяными и делали её абсолютно снежной, Снежной королевой. Она подошла ко мне быстрым шагом и обняла как-то неуклюже, я поцеловал её в голову, вдохнув вкусно-пахнущих белокурых волос. Для меня она как и для любого брата, оставалась всё той же маленькой девочкой, несмотря на то, что её щечки сменились на высокие и острые скулы, о которых так и хотелось порезаться добровольно проведя по ним своей ладонью. И от длинных кос как и полагается юной занятой художнице она избавилась, сменив на изящное каре.
– Идеальная укладка!– я не хотел делать комплимента, но видимо меня напугала идентичность сестры с той женщиной с обложки журналов, так и получился комплимент.
–Благодарю- Лили,-пройдём в дом.
Я окинул взглядом этот идеальный дом, который меня скорее пугал, казалось нигде не было так темно как над этим домом, на душе было неспокойно, и я прошёл за Лили. Мы вошли в коридор довольно длинный, по стенам которого словно на выставке развешаны странные картины. Их необычность заставляет остановиться и рассматривать их словно в поисках какого-то ключа, который тебе почему-то пригодится и найдя его, ты постигнешь того, что будет для тебя очень важным. Лили пропала из виду и просто вошёл в комнату откуда горел свет. В той комнате у окна стоял высокий парень , стоял он ко мне спиной, обернувшись, он скорее не улыбнулся , а оскалил свою улыбку, в тот момент его лицо больше напоминало мне какое-то животное из семейства кошачьих, скорее рысь. От прежнего Алана не осталось и следа: ни прежней робости, ни застенчивости. Прокаченное подсушенное тело подчёркивающее каждую жилку чёрной водолазкой, он тот самый муж из серии того же журнала.
Конец ознакомительного фрагмента.