Моя судьба с последней парты
Шрифт:
Подлетевший официант, наученный горьким опытом многочисленных банкетов, соображал быстрее. Он смахнул все приборы на пол и откинул их подальше ногой. Потом парень закрутился вокруг хирурга и стал вытирать салфетками его брюки, но все время попадал по причинному месту, и Олег с визгом подпрыгивал.
Оля, после долгого терпения взорвавшаяся, как порох, неожиданно остановилась. Она смотрела, как извивается Олег, как брезгливо стряхивает с белоснежной рубашки остатки гущи, и вдруг засмеялась. Официант посмотрел на нее, потом на своего подопечного, у которого на брюках именно в междуножье
— Дядя описался? — вдруг рядом раздался голосок Веньки. Мальчик, увидев с площадки, что вокруг мамы собралась толпа людей, прибежал к столику и круглыми глазами смотрел на взрослых.
Эти слова будто послужили сигналом. Зрители взорвались смехом. Только Олег Борисович стоял с надутым лицом и шевелил губами.
— Ладно, мужик, бывает! — хлопнул его по плечу байкер в кожаных штанах и, бряцая подковами на сапогах, пошел к стоянке, где рядком были припаркованы мотоциклы.
За ним потянулись и его друзья в татуировках. Каждый парень прикладывался то к спине, то к руке, то к плечу хирурга. У кафе притормозила белая Ауди. К Анисимову подлетела стройная дамочка и захлопотала вокруг него, не понимая, что случилось.
Оля взяла сына за руку и тоже пошла к машине. У джипа она остановилась и окликнула Илью, стоявшего столбом и смотревшего ей вслед.
— Мы долго тебя ждать будем? Поторопись!
Она видела, как Илья расплатился и побежал следом, но чувствовала, что пока не может поднять на него глаза. Она злилась, но не на индюка-хирурга, а на себя. «Что подумает обо мне Илья? Скажет еще, что истеричка». Как только Илья их догнал, она повернулась к нему лицом и с силой сказала:
— Прости меня за некрасивую сцену. Я обычно так себя не веду. Стараюсь сдерживаться, хоть в груди все клокочет. Но сегодня… Вы вдвоем просто вывели меня из себя. И как не прийти в бешенство, когда этот гад прохода не дает? И ты туда же!
— А я что? — пробормотал Илья, открывая дверь машины.
— Ничего. Достали вы меня, мужики! Сил нет!
— Я тоже достал? — пискнул Венька.
— Господи! Только не ты. Ты мое солнышко. Ты мой свет в окошке.
Оля села сзади, пристроила Веньку рядом и крепко обняла. Она покачивала сына, пока он не задремал, а потом откинулась на подлокотник и закрыла глаза. «Хочу ехать так долго-долго. И чтобы дорога не кончалась. И чтобы рядом сидел Венька и… Илья».
Глава 21
Жанна очнулась, с трудом разлепила веки, но тут же зажмурилась: в глаза ударил слепящий свет. «Где я?» — мелькнула паническая мысль. Она еще раз тихонько приоткрыла глаза и сквозь ресницы посмотрела вперед: непрерывное белое полотно медленно проплывало над ней. Иногда на нем появлялись оранжевые солнца, и тогда она снова смеживала веки. Включился слух. Где-то вдалеке, как в тумане, говорил женский голос:
— Бедняжка, сколько, наверное, терпела боль.
«Кто бедняжка? О ком говорит эта тетка?» Жанна сделала попытку повернуть голову и увидела бледно-желтую стену, которая почему-то двигалась.
— Где я? — просипела она, уже догадавшись, что она лежит на спине, и ее куда-то везут по коридору.
— Вы очнулись? — к ней наклонилось приветливое полноватое лицо в белой медицинской маске. — Остановитесь. Больная пришла в себя, — приказала женщина кому-то, и движение, вызывавшее тошноту, прекратилось.
Теперь медики сместились, и Жанна увидела, что каталку везли два человека, а третья, та, с полноватым лицом, несла высоко над головой бутыль с прозрачной жидкостью. От емкости тянулась трубка. Жанна проследила за ней взглядом: она заканчивалась у нее на локтевом сгибе.
— Я заболела? — глупо спросила девушка, все еще не понимая, как оказалась в больнице и почему ничего не помнит. Она снова закрыла глаза. В голове будто зажегся экран телевизора, появилось четкое изображение: она дома, слесарь меняет дверной замок. Потом приступ тошноты, резкая боль и… темнота.
— Ваше состояние болезнью сложно назвать. У вас внематочная беременность с разрывом трубы. Вы долго были без сознания, — это сказал подошедший с другой стороны каталки толстенький и низенький врач, похожий на колобок.
— Беременность? Какая? Вы о чем? Я никогда… Я все время… — Жанна от растерянности хотела привстать и возмутиться, но доктор прижал ее плечи к каталке.
— Вам лучше не шевелиться, чтобы не сделать хуже. Ваш опекун подписал все бумаги на операцию.
— Мамочка! — истерично всхлипнула Жанна. — Какой опекун? Какая операция? — ужас охватил ее сознание. Девушка стала трястись. Зуб не попадал на зуб, поэтому следующие слова ей дались с трудом. — Я-я-я… Не хочу… операцию…
— Увы, это срочная ситуация. Без операции нельзя. К сожалению, придется от лапароскопии отказаться. Будем делать полостную. Если бы пришла к нам вчера, вмешательство было бы минимальным, а теперь, увы… Когда ей сделали премедикацию? (Подготовка к оперативному вмешательству. Обычно успокаивающий укол в сочетании с противоаллергенным препаратом).
— Час назад, — ответила медсестра.
— Хорошо. Везите в операционную.
Жанна переводила взгляд с одного белого халата на другой, снова попыталась сесть, но резкая боль внизу живота парализовала ее движения и сознание. «Внематочная беременность. Что это такое? Еще и труба лопнула. Чем это грозит?»
— Почему труба лопнула? У меня теперь не будет детей? — прошептала она, округлив глаза, полные слез.
— Нет, ну почему в школах или вузах не проводят гинекологический ликбез? — проворчал Колобок, услышав ее вопросы. — Милая, у женщин две трубы. И если вторая здорова, то ты сможешь нарожать кучу прелестных ребятишек. Не волнуйся.
— А если нет?
— Давай не загадывать заранее. Сначала разберемся с этой проблемой. Подготовьте ее.
Доктор ушел. Все остальное Жанна воспринимала как-то отстраненно. То ли после первого взрыва эмоций наступила апатия, то ли это подействовала загадочная премедикация, но девушка наблюдала за происходящим, как будто видела себя со стороны. Когда надели на лицо маску, она сделала два вдоха и отключилась.
В голове гудели голоса.
— Я своему сказала, что если он еще раз набросится на меня, я ему яйца сразу… под корень… отхреначу. Достал уже! — громко кричала визгливая бабенка