Моя тысячелетняя любовь
Шрифт:
– Тут такое дело, ваше величество. Мы когда ушли с вами из казематов тогда, там как-то так случилось, что все замки разом и открылись. А так по инструкции не положено, красавица. Но вы, конечно, этого не могли знать. В таких оказиях протокол включается. «Вечный сон» зовется.
– При этих словах я нервно вскочила.
– Да не, не боитесь, ваш благородие. Он только так кличется. Не вечный он. Просто в клетку сразу газ подается, и заключенный того, отрубается на сутки где-то. Мы как поднялись, мне мой дружок то про это и поведал. Я потом спустился.
И Таоло участливо положил руку на моё плечо.
– Дорог он тебе, да? Таоло не в обиде. Я б сам такое выдумал, если б моего дружка повязали. Любовник твой чай?
– Нет, - я помотала головой.
– Просто друг. Самый преданный. Преданнее не найти.
И я подняла свои потухшие глаза на Таоло.
– Понимаю его. И мне по сердцу ты пришлась, архаит. Не подумай чаво похабного. Но вот прям тепло мне на душе, как тебя вижу. Не скажу ничего Лаору. И дружок мой не скажет. Уж упросил его. Иначе накажет он нас всех. А того молодца ещё и убьет. А ты плакать будешь. Не хочу видеть твои слезы.
– Спасибо.
– Но больше ничего не могу сделать для вас. Не могу отпустить его. Знаю, что положит он всех нас, как только возможность предоставится. А мы тут все друг за друга горой. А Лаор все равно его прикончит потом.
– А где сердце Каона знаешь?
– Решила я совсем обнаглеть. А что мне терять?
Но Таоло отрицательно помотал головой.
– А если бы и знал, не сказал. Я тоже выжить хочу, понимаешь?
Он помолчал ещё некоторое время, пытаясь заглянуть в мои глаза. Но я могла смотреть только в пол.
– Мёртв твой император. Тебе теперь выжить надо. Не противься Лаору. Он сильный. Сможет тебя защитить. Кажется, по сердцу ты ему. Хотя не знаю, есть ли у него сердце.
И он вышел, оставив меня наедине с трупами всех моих несбывшихся надежд. Следующие пять дней я пролежала на своей кровати зубами к стенке. Есть не хотелось. Плакать тоже. В туалет я вставала всё реже, потому что почти не пила. На белой стене, куда смотрела не отрываясь, сознание раз за разом прокручивало картины всех прошедших событий. Я безразлично всматривалась, пытаясь найти в чём-то свою вину. Я всегда так делала. Где в прошлом я могла наступить на крыло бабочки и сломать его, чтобы теперь моя дорога привела меня вот к этому. Я в тюрьме. И у меня пожизненное заключение. И я больше никогда не увижу их: моих ребят. И Сганнара. Теперь он прочно прописался в списке людей всей моей жизни.
Где-то за спиной, не знаю в какой день и в какое время суток появился Лаор. Он что-то говорил мне, но слушать не хотелось. И я не стала. Я просто посмотрела на него безучастным взглядом и отвернулась к своему белому экрану дальше. Но меня сдернули. Грубо, но как-то… заботливо? Потом я почувствовала на себе струи ледяной воды и стала хватать ртом воздух. Потом я стала различать слова, которые доносились изо рта этого подлеца.
– Оставил тебя на несколько дней всего, а ты тут устроила голодовку? Какого черта ты довела себя до такого состояния?
– Скучала.
– Я сама не узнала свой охрипший за несколько дней молчания голос.
– Разрешите вам не поверить.
– И он улыбнулся, явив свои магнетические ямочки на щеках. Почему же он такая скотина и с такими ямочками?
– Да не по тебе.
– Вот теперь верю больше.
– Но он тут же помрачнел.
Включив, наконец, теплую воду, он изрек:
– Умойся, Хаг. Ты как-то не благоухаешь, поверь. Хотя я тебя люблю и такой. Но ты почувствуешь себя лучше, если умоешься.
После душа я вышла, слегка посвежев и готовая к разговору. Обернута я была в полотенце, поскольку свежей одежды у меня опять не было. Местные солдафоны во главе с вполне милым Таоло как-то не могли предвосхитить всех моих пожеланий, поэтому каждый раз мне приходилось прямо говорить обо всех своих потребностях. Но последние пять дней я ничего не говорила. Так что осталась без свежей одежды. Я встала прямо перед ним. Бежать мне некуда. Поэтому я перестала бояться. И скажу все, что мне нужно сказать.
– Ты меня не любишь.
– Люблю.
– Вкусную еду ты тоже любишь? Ты любишь не её, иначе бы ты поставил её на полку и думал только о том, как бы сделать её счастливой. Но ты так не делаешь. Ты любишь есть вкусную еду. И меня ты тоже любишь есть. Уничтожать. Употреблять для своих нужд. Но не надо говорить, что ты любишь меня.
Он скрипнул зубами и задумчиво обвел взглядом комнату.
– Ты просто нужна мне. Я именно так понимаю любовь. И я беру то, что мне нужно. Но я же не полный отморозок. Я буду заботится о тебе. Постараюсь, Хаг, сделать тебя как можно менее несчастной.
– Как можно менее несчастной? Уверена, каждая женщина мечтает именно о такой формулировке. Найди другую, а? Ты просто хочешь отомстить Сгану? Или мне? За то, что пострадал из-за меня? За то, что я полюбила другого?
Он встал с кровати, подошел ко мне, возвышаясь надо мной больше, чем на голову, и положил руку на мою щеку.
– Ты мне сразу понравилась.
– Ты сразу и получил меня.
– И я помню, что тебе тоже понравилось, - перешел он на шёпот.
Это было до Него. Но так я только подумала. Упоминание о Стане сейчас приведёт к взрыву, и он сделает что-нибудь плохое.
– Я хочу ещё.
– Прошептал он, склоняясь ко мне для поцелуя.
Я сделала шаг назад. Он - шаг вперед. Через несколько шагов я уперлась спиной в стену, а он подошел вплотную, томно улыбаясь.
– Знакомая ситуация. В прошлый раз было также.
– Совсем не так. В прошлый раз я хотела. А сейчас нет.
Он повел пальцем по моим оголенным плечам, собирая капли воды, стекавшие с моих мокрых волос. Потом он дошел до ложбинки между грудей.
– Ты что-то говорил о том, что я будущая императрица?
– Нашла как сменить тему. Мужики всегда немного трезвеют, когда речь заходит о женитьбе. И я не просчиталась. Лаор убрал руку и слегка отошел, посмотрев на меня уже более ясным взглядом.