Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 10
Шрифт:
Потому что я бегу быстрее, чем обычно бегаю на физкультуре. Потому что из-за ветра холод становится ещё безжалостнее. И потому что всю ночь размышлял, так и не сомкнув глаз.
В общем, причин тому в изобилии.
Но главная из них сейчас бежит передо мной. Хаято Хаяма.
Будучи привычен к тренировкам в клубе, он поддерживал уверенный темп, ничуть не выглядя уставшим. Строгая осанка, никаких лишних движений. Ясно было, как ему удалось победить в прошлом году.
Я же прилагал все силы, и всё равно лишь с трудом мог удерживаться
Но скоро это закончится.
Расстановка в забеге оставалась прежней – мы с Хаямой впереди, следом большая группа с ядром из ребят из теннисного клуба во главе с Тоцукой. Похоже, они намеренно поддерживали такую скорость, чтобы держаться поодаль. А может, просто берегли силы на вторую половину дистанции.
За ними должны были бежать остальные, но они были далеко, я их не видел.
Хаяма по-прежнему поддерживал уверенный темп. План сработал как надо – мы достаточно отделились от остальных, вряд ли кто-то нас сейчас догонит.
Проблема была во мне.
Мы не пробежали ещё и половины дистанции, а я уже дошёл до предела.
В боку ныло, ноги болели, уши покалывало. Честно говоря, сейчас мне хотелось лишь одного – оказаться дома. Если бы мой желудок сейчас не был пуст, наверняка уже переблевался бы.
До сих пор мне как-то удавалось держаться, но дальше вряд ли смогу, как ни старайся.
Продолжая перебирать ногами, приклеившись взглядом к спине Хаямы, я вдруг ощутил, что что-то изменилось. Под шорты начал врываться холодный ветерок.
Мы добежали до моста, середины дистанции, где следовало развернуться обратно.
На самом мосту нас ждали учителя, выдававшие нам ленточки, свидетельствующие о прохождении контрольной точки.
Пробежав половину марафона, я готов был уже облегчённо вздохнуть, но взял себя в руки и провентилировал лёгкие.
Пока ещё нельзя терять концентрацию.
Я немного прибавил, догоняя бегущего в нескольких шагах от меня Хаяму. Передающиеся на тело удары подошв об асфальт стали ощущаться ещё сильнее.
На самом деле, не проведи я всю эту предварительную подготовку, никогда не смог бы догнать Хаяму. Увы, силы слишком неравны. В обычных условиях наше нынешнее положение никогда бы не возникло.
Вот почему я попросил Тоцуку и Заимокузу о помощи, а потом бежал, совершенно не следя за темпом.
Всё ради вот этой минуты, ради этого шанса.
Тяжело дыша, я кое-как сумел нагнать Хаяму.
Когда мы поравнялись, он наконец взглянул на меня, хотя до сих пор совершенно не обращал на меня внимания. Его глаза удивлённо блеснули.
— Ты в самом деле держишься, а?.. — Сказал он, не сбивая дыхания.
— Ага… именно… — Отрывчиво ответил я. — Если бы… следил за темпом… не догнал бы…
Хаяма чуть наклонил голову и искоса глянул на меня. Я невольно усмехнулся, видя выражение его лица. Он явно размышлял, зачем мне это понадобилось. Я с трудом подавил першение в пересохшей глотке и снова заговорил.
— Никто от меня не ждёт, что я добегу. Если сойду на
Честно говоря, передо мной и не стояла задача занять какое-то место и даже просто добежать до финиша. Всё, что мне было надо – пробежаться рядом с Хаямой после поворота, чтобы никто нам не помешал. Я бежал изо всех сил и наконец добрался до цели… Хотя меня всё же терзало отчаяние, что я, напрягаясь изо всех сил, могу лишь удержаться рядом с размеренно бегущим Хаямой. Я готов был совсем упасть духом, но точку поворота мы уже прошли.
Что приходит на ум, когда человек преодолевает середину болезненного испытания?
Отчаяние, что впереди ещё столько же, или радость, что половина уже пройдена? Как правило, человек чувствует или одно, или другое. Оба варианта подрывают дух.
И из-за этого человек осознаёт свою усталость. Источник: я. Честно говоря, усталость навалилась на меня ещё когда я едва не вздохнул с облегчением, что пробежал половину дистанции. А стоило опустить взгляд, ноги становились ещё тяжелее.
Эти подорванный дух и усталость и есть мой шанс. Когда человек загнан в угол, наружу прорываются его истинные намерения. Как и в случае с моей сестрёнкой Комачи, человек выплёскивает то, что было сокрыто глубоко в душе.
Вот почему я подгонял себя до этого момента.
В любой другой ситуации Хаяма отмахнулся бы от моих слов со своей обычной улыбкой, что бы я ему ни сказал. Мне надо было загнать его в положение, когда бы он этого сделать не смог.
Но хоть Хаяма и удивился, увидев меня рядом, он по-прежнему оставался спокоен. Сосредоточен, но не потрясён.
Нужен ещё один толчок, чтобы выбить его из равновесия.
Один удар, который пронзит его, пронзит самую душу.
Я с трудом придержал своё тяжёлое дыхание. В груди жгло, но я всё же растянул губы в улыбке.
— …Миура – удобный инструмент, чтобы избегать внимания других девушек, да?
Хаяма повернул ко мне голову. Зло посмотрел на меня и резко выдохнул, сдерживая враждебность. Да-да, именно такое выражение лица мне и нужно было.
Но промолчал и немного ускорил темп, словно решив меня игнорировать. Я отчаянным рывком догнал его и нанёс новый удар.
— Ну так как? Удобно, правда?
Честно говоря, я знаю, что Миура отнюдь не плохой человек. Я видел отблеск её чрезмерно прямой натуры, и мои слова кольнули меня самого в самое сердце.
А значит, должны были уколоть и Хаяму.
— Будь любезен помолчать, — раздражённо сказал Хаяма, не глядя на меня. Я даже отшатнулся от такой злости, столь резко контрастирующей с его обычным спокойным тоном.
Но тут же собрался и снова догнал его.
— Так ты меня молчать не заставишь… Я не такой хороший человек, каким ты меня считаешь.
Я усмехнулся про себя, вернув Хаяме его собственные слова, которые он как-то сказал мне. Хаяма равнодушно посмотрел на меня и снисходительно улыбнулся.