Моя юношеская романтическая комедия оказалась неправильной, как я и предполагал 8
Шрифт:
Все её движения буквально приказывали не разговаривать с ней, пока всё между нами не уляжется. Но я не послушался.
— Слушай, Комачи…
— …
Она остановилась перед дверью. И молча ждала продолжения, не оборачиваясь.
Думает, что я ещё не сдался, хоть и заговорил с ней?
— …Мне надо кое-что с тобой обсудить.
— М-м. Ну, давай.
Тут же ответила она, прислонившись к стене.
Мы впервые за всю неделю оказались лицом друг к другу. Посмотрели друг на друга и засмеялись.
Но
— Но сначала ты должен кое-что мне сказать, так?
Так и есть. Ещё секунду назад мы были в ссоре, и сразу лезть со своими проблемами будет слишком эгоистично. Я поскрёб в затылке, подыскивая нужные слова.
— …Ну, понимаешь… Прости за то, что так с тобой говорил.
Комачи надулась.
— И не только. Ещё за своё отношение, свой характер и свои глаза.
— Наверно…
Я не стал возражать. А Комачи продолжила.
— Кроме того, что бы там ни случилось, виноват ты.
— А-а, это точно.
Возразить опять было нечего. Но Комачи не унималась.
— И ты так и не извинился.
— М-м… Ну да.
Пожалуй, сказанное мной и впрямь извинением не назовёшь.
Пока я соображал, как всё надо сказать по-новой, Комачи покорно вздохнула и по-доброму улыбнулась.
— Впрочем, это же братик, так что Комачи достаточно. Я же твоя младшая сестра, в конце-то концов. Ладно уж, прощу.
— Ну, спасибо…
Пусть я её и разозлил, но не слишком ли нахально она себя ведёт?.. Уверен, моё недовольство и на лице отразилось, и в голосе прорезалось. Разумеется, Комачи это заметила, так что я отвернулся и кашлянул.
— Ну… Комачи тоже просит прощения.
Она страшно вежливо поклонилась. Я невольно усмехнулся.
— Никаких проблем. Я тоже тебя прощу. Я же твой старший брат, в конце-то концов.
— Боже, как высокомерно!
Мы дружно фыркнули. И отхлебнули кофе. Даже без сахара, молока и сгущёнки он казался вкусным.
Комачи поставила кружку на стол.
— Так что случилось?
— Долгая история.
— …Ну и хорошо.
Она подошла к дивану и уселась рядом со мной.
Мой длинный, очень длинный рассказ подошёл к концу. Я рассказал, что случилось в школьной поездке и о предстоящих выборах в школьный совет.
Комачи принесла из кухни ещё кофе и поставила на стол перед диваном.
— Понятно… Ну да, на тебя похоже. Но знаешь, только я тебя понять и могу. Потому что мы так долго живём вместе, что я уже научилась понимать.
Я потянулся за кружкой. Комачи не пожалела в кофе сахара и молока, так что он был уже не горячим, а тёплым.
Она села рядом и отхлебнула кофе. А затем подняла голову.
— Иначе я подумала бы, что ты дурак, и посмеялась
Комачи подтянула ноги на диван и обняла колени.
— Но другие тебя не поймут. Они вообще ничего не поймут, но я думаю, им тоже будет больно.
Я и не ищу ни у кого понимания. Пожалуй, это можно назвать самодовольством. По правде говоря, я ведь не ради кого-то действовал. Конечно, никто не поймёт и не посочувствует.
Единственное исключение – моя младшая сестра Комачи. Грустно улыбающаяся.
— Ты добр ко мне, но только потому, что я твоя сестра… Не будь я твоей сестрой, ты бы и не подумал со мной сблизиться.
— Не, даже не знаю…
Я задумался.
Комачи, которая мне не сестра… Ого, кто эта прекрасная, изумительная девушка с такими талантами? Сразу представляется, как я кончаю с собой после её мгновенного отказа. Точно, от такой надо держаться подальше…
Понятно. Но такого никогда бы не случилось. В первую очередь, я даже представить себе не могу, чтобы Комачи не была моей сестрой. Да и я вообще ни с кем не схожусь, сестра мне Комачи или нет…
Нет, Комачи есть Комачи. Не никакого смысла предполагать, что она не была бы мне сестрой.
— Ладно, не будем об этом. Хотя я рад, что ты моя младшая сестра. О, а это сразу много очков Хачимана.
— Б-братик!..
Комачи закрыла лицо руками, словно пытаясь скрыть повлажневшие глаза. И даже носом шмыгнула. Но тут же перестала притворяться и переключилась на сарказм.
— Ну, не будь ты моим братиком, я бы к тебе и близко не подошла, не говоря уже о всём прочем.
…Э? Она всё ещё злится? Хватит, это уже на домашнее насилие смахивает.
— Нет, погоди, но ведь есть же во мне что-то хорошее, а?
— Не-а, совсем ничего. Боже, надоело уже. Достал.
Не надо было так далеко заходить… Ты совсем своего старшего братика расстроила. Да ещё с такой серьёзной физиономией.
Нет, совсем она не милая…
Я мрачно щёлкнул языком, а Комачи вдруг улыбнулась и пихнула меня локтем в бок.
— Но так мы просто показываем друг другу свою любовь после пятнадцати лет вместе. Ого, сколько это очков Комачи!
Было бы, если бы не всё, что ты наговорила до того.
Но как ни странно, слова Комачи почему-то казались убедительными.
— …Ну да, после пятнадцати-то лет…
Конечно, это серьёзное время. Как минимум, для не моей не слишком милой сестрёнки, которая так их ценит.
Моё плечо вдруг ощутило тяжесть. Я глянул на Комачи и увидел, что она привалилась ко мне.
— И ещё пятнадцать лет. Нет, гораздо больше.
Это определённо о перспективах. Если я пятнадцать лет лажу с Комачи, есть вероятность, что найдётся кто-то, с кем я тоже смогу поладить.