Моя жена Любовь Орлова. Переписка на лезвии ножа
Шрифт:
Нас интересует, будет ли что-нибудь смонтировано к нашему приезду. Эдуард уверяет, что нет! Я уверяю, что будет, должно быть. Так или иначе, в этом весь смысл (в 20-м!) [17] .
Дорогой учитель, 20-е – это ХО! ХО!
20-е – это должно быть число нового триумфа, и, Сергей Михайлович, давайте, жмите, и – очень даже прошу Вас, – на монтаж и все прочее, чтобы было!
Жму руку. ХО! ХО!
Гриша.
17
На 20-е декабря 1925 года был назначен показ «Броненосца “Потемкина”» в Большом театре на юбилейном заседании по случаю 20-летия революции 1905 года. К счастью группы, юбилей перенесли на 24-е. И хотя это было карт-бланшем для «тонущего» в монтаже Эйзенштейна, с последней доклеенной частью фильма Александров мчался
Сергей Эйзенштейн. Григорий Александров всю жизнь называл его не иначе как своим дорогим Учителем.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ
Севастополь, 27 ноября.
Вот что, дорогой учитель, Сергей Михайлович! Бывает, знаете, порода людей «Белой кости», говенная порода. Так Котошев из породы «белых хрящей», не иначе. Шурка [18] расскажет, что и как. Сегодня они сорвали и взрыв, и макет по своей неряшливости и халтурности [19] .
18
Александр Антонов – исполнитель роли Вакуленчука в «Потемкине».
19
Этот абзац Александров тоже исключил в книжной публикации и начал с отточия.
Я не знаю, чего я там наснимал (боюсь, конечно, страшно), но мне кажется, что все это плохо, и плохо потому, что не успеваешь подумать о каком-нибудь постановочном задании, а не только написать что-нибудь предварительно на бумажке. Во-первых, еще ни разу не снимали то, что я себе намечал. То что-нибудь не готово, то солнца нет, то кого-нибудь нет, то разрешения нет – понимаете?
Между прочим, там снята сцена: «Барский – командир корабля пробует обед» [20] . Снята она очень паршиво, причины изъясню позже, а снимал я ее потому, что не было солнца и было время, да и «юпитер» был в салоне. Думаю, что она пригодится, если уж не очень паршиво снята.
20
В. Барский, режиссер, сыгравший, за неимением актеров, командира «Потемкина». И не бескорыстно. Эйзенштейн помог Барскому своей осветительной техникой на съемках в Севастополе его фильма «Девятый вал». А съемка Барского, «пробующего обед», пригодилась и вошла в фильм. Трудно сказать, каким Барский был актером, но после «Потемкина» он снял в Грузии кинотрилогию по «Герою нашего времени» М. Лермонтова, про которую критик Х. Херсонский написал, что с ней «Госкинопром Грузии шагнул на сто лет назад…».
Пишите, как идет работа и успеем ли к 20-му. Эдуард все-таки намерен уезжать. Может, тогда другого оператора сюда пришлете. Гибера [21] или Славинского [22] или еще кого-нибудь. Тогда наверняка кончим. Подумайте за это.
ХО! ХО! Должно быть солнце. И не только это солнце. 20 декабря одна звезда, золотомедальная, должна стать солнцем – сильнейшим солнцем, которое, вспыхнув в Москве, должно засветить в Китае. [23]
21
П. Гибер – оператор. Спустя 2 года, в 27-м, отмечали уже 20-летие его работы в кино. Он снял, как писали, «100 художественных (в том числе, последнюю на тот момент, “Третью Мещанскую” с А. Роомом) и 1000 картин-хроник», в том числе «Ленин на балконе Моссовета».
22
Е. Славинский – оператор, которого хотели «отнять» для Эйзенштейна у снимавшего со Славинским там же, в Одессе, фильм «Предатель» А. Роома. Последний страшно обиделся, и если бы не подоспевший на смену А. Левицкому Э. Тиссэ, неизвестно, как сложились бы отношения двух режиссеров.
23
Сразу после «Потемкина» группа Эйзенштейна собиралась приступить к трехсерийной эпопее по сценарию С. Третьякова «Джунго» о революционных – «кантонских» – событиях в Китае. Существовали и названия серий: «Желтая опасность», «Голубой экспресс» и «Жемчужная река». Однако кантонские события разворачивались слишком стремительно, а киношное начальство было столь неповоротливым, что от китайской эпопеи пришлось отказаться
Жму Ваши руки и желаю бодрости, отсутствия уныния и прилива любви к делу.
Ученик Гр. Александров.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – С. ЭЙЗЕНШТЕЙНУ
Сценарий этот вкладываю с благодарностью и уважением в Ваш архив, ибо он мог развиться только благодаря Вам. И с Вашей помощью, и с Вашей школой.
Еще раз с любовью и уважением
Ученик Гр. Александров.
30 июня 1926 года. Чистые пруды [24] .
24
Такую приписку-посвящение сделал Г. Александров к записанному им сценарию «Генеральной линии», который он принес с улицы Станкевича, где жил, на Чистые пруды, где в доме 23, кв. 2 проживал С. Эйзенштейн.
Г. АЛЕКСАНДРОВ – М. ШТРАУХУ
28. X.26 г. Ростов-на-Дону
Максим!
Посылаю тебе письмо Иды [25] , которое получил вчера вечером.
Новые тебе задания.
Если есть возможность в Тифлисе выстроить «Отрадное» [26] и осветить его – т. е. получить 2 тысячи ампер света – то мы его там будем снимать. Следовательно, наведи соответствующие справки и немедленно сообщи [27] .
25
Жена Штрауха, Ю. Глизер.
26
Отрадное – хозяйство под Москвой с одной из первых в 26-м году сельскохозяйственной артелью… в 6 человек. Там снимался знаменитый эпизод с опробованием сепаратора.
27
С «новыми заданиями» М. Штраух в погоне за солнцем командировался еще южнее – из Ростова в Тифлис.
1. Есть ли материалы (бревна и пр.)
2. Рабочая сила
3. 2 тысячи ампер света
4. Рельеф местности
5. И на всякий случай – какая в Госкинопроме Грузии аппаратура, т. е. на сколько ампер.
Центр на эту комбинацию, кажется, пойдет охотно.
В Москве с 23-го все время идет снег.
Да!
Спасибо тебе за (неразборчиво. Что-то «артистическое». – Ю. С.), его мать! Были мы на концерте, и Эйзен спал, храпя на весь зал.
Ну, желаю всего лучшего – еби, пока нас нет. И смотри, имей меня в виду на заграничные вещи.
Привет. Гр. Александров.
М. ШТРАУХ – Г. АЛЕКСАНДРОВУ
баку, 19.XII.26 г., вторник
9 часов вечера
Обнародовать во время обеда между вторым и компотом. Читать с большим подъемом [28] .
«ДОРОГИЕ МУГАНЦЫ!
Уезжая завтра из столицы Азербайджана, я не в силах смолчать и дрожащей рукой пишу вам под звуки оркестра, который доносится из “Зверинца”.
28
Шуточное письмо М. Штрауха Г. Александрову, которое он просит огласить после того, как его, полпреда группы «Генеральная линия» в Муганских степях Азербайджана, сменит основной состав.
Сначала о дороге. Я никогда не забуду этой быстрой захватывающей езды! Я не сомневаюсь, что кони, на которых мы ехали, участвовали на Дерби и на бегах еще в 1881 году. Выехав, как известно, из (неразб.), я прибыл в Аджикабуме уже в 4 часа утра. Ах, как мы летели! Ну, об этом я не буду говорить. Точка!
В дороге мы питались прекрасно. Помимо нравственного удовлетворения от одной мысли о том, что у нас на столе в тот день были гуси, я на стоянках щипал растущий по пути хлопок и жевал его. Кстати о хлопке:
Как не взять его себе на память о Мугани! В Агрибаде я набил полные карманы нерасцветшими коробочками, и, о чудо! В Аджикабуме хлопок в моих брюках распустился пышным цветом от стоявшей в карманах жары.
Но об этом я тоже не буду говорить, точка!
Так мы проехали Александровку и Зубовку. В Александровке мне крестьяне жаловались, что на хлопкоочистительных заводах их обвешивают. Я их внимательно выслушал и обещал в Центре (ну, во ВЦИКе, что ли) поставить об этом вопрос. А Зубовка? Там чуть не погибла моя молодая жизнь в волнах Куры. Ибо когда я переходил пешком с вещами мост, меня хотел подстрелить часовой, приняв за контрабандиста. На паром мы, конечно, опоздали, и, бросив нашу кибитку, наняли другую подводу. Но и об этом я тоже не буду говорить, точка!