Моя Женщина
Шрифт:
Сарафан намок и облепил ладное, с плавными изгибами тело, которое он так нежно любил и, когда Вера принялась кричать и ругаться, Игнат в ответ обнял и прижал к себе так крепко, что перехватило дыхание, а потом поцеловал в приоткрытые губы.
– Пусти! Игнат, отпусти, кому говорю!
– Вера сопротивлялась, но с каждой секундой все слабее и под его низкий бархатный смех, в конце конов, остыла, обвив ослабшими руками широкие плечи.
– Надо переодеться, сыновья скоро приедут.
– Не надо, мне нравится смотреть на тебя такую, - ответил тихо
– Волнуешься?
– Немного, не каждый день невест в дом приводят.
– Вот мы сегодня и посмотрим, что за невесты, - Игнат сжал Веру пониже спины, мягко, но чувственно, и чуть отстранился.
– Успеем тебя переодеть, пока не приехали?
– Игнат!
– Успеем, - улыбнулся, довольный, и подтолкнул Веру к дому.
– Давай, пока не простыла, а я мангал запалю.
Вера поднялась на второй этаж, в их спальню и, расстегнув молнию на спине, скинула сарафан. Взбила у корней промокшие волосы и достала красивое летнее платье цвета морской волны - то, что купил ей Игнат в Милане, в ее первое и, как оказалось, не последнее путешествие заграницу.
Услышала автомобильный гудок у ворот и подошла к окну. Из такси вышли Паша с Вовой и две молодые девушки. Пока Игнат открывал калитку, Вера с любопытством разглядывала прибывших.
Несмотря на теплые отношения с Верой, сыновья не отличались особой разговорчивостью, когда дело касалось их личной жизни. Девушки сменяли друг друга и сыновья почти никогда не видели необходимости водить их в дом и знакомить с Верой, но не в этот раз.
Паша с Вовой не сразу приняли Игната, когда про него узнали. Вера не хотела торопиться, но он сам настоял и познакомился. Обменялся с парнями телефонами и всегда был на связи. А на Верин день рождения в конце июня устроил «мужской разговор» и сыновья остыли.
О чем они говорили, Вера не знала, но уважения в общении с Игнатом явно прибавилось. И сегодня, глядя как Паша жмет ему руку, а Вова дружески хлопает по плечу, сердце Веры трепетало от любви ко всем троим.
Да, именно любви.
Глубокой, проверенной временем и обстоятельствами и уверенной в завтрашнем дне. Мы не можем изменить никого рядом с собой. Если люди и меняются, то только потому, что хотят этого сами.
Как Игнат.
Женская мудрость никогда не победит мужское эго и Вера знала, что это правда. Когда-то давно, с присущим ему максимализмом, Игнат бросился утолять боль в непостоянстве. И почти разрушил свою жизнь.
И сегодня, с такой же страстью и уверенностью в собственной правоте, он любил Веру. Оберегал ее, брал на себя решение бытовых вопросов и был тем плечом, о которое она могла опереться. Но самое важное, что было между ними - это знание - они никогда не предадут друг друга.
– Мам, знакомься - это Маргарита, - Вова поцеловал вышедшую на веранду Веру в щеку и обнял стоявшую рядом шатенку. Миловидную, с курносым носом и большими чуть раскосыми глазами.
– Здравствуйте, можно просто Рита, -
– Приятно познакомиться, Вера. Нормально доехали?
Ответить Рите не дал вклинившийся между братом и Верой Паша:
– Вечно ты лезешь поперек, Вован! Ритуля, прости, мам - это Лиза, знакомься, - и навалился на хрупкую девушку сзади, обхватив руками за плечи.
Вера хотела возмутиться невоспитанностью старшего сына, но вмешался Игнат:
– А ну-ка, руки прочь!
– оттеснил ребят плечом и протянул широкую ладонь.
– Елизавета, Маргарита, будем знакомы, Игнат - отчим этих невоспитанных оборванцев, - девушки засмеялись и по очереди пожали протянутую руку.
Пока мужчины занимались мясом, Вера позвала обеих за собой в дом - мыть и нарезать овощи.
– У вас очень красиво, - сказала Лиза и Вера согласно кивнула.
До того, как они познакомились, Игнат кочевал по съемным квартирам и трешка на девятом этаже стала первым шагом к оседлости. Он вложил в ремонт почти все свои деньги и считал «берлогу» пределом мечтаний.
А потом в его жизни появилась Вера и в одном из разговоров призналась, что всегда мечтала жить за городом. Через три месяца Игнат привез ее за пятнадцать километров от города, в сосновый бор и, показав на отбитый сеткой рабицей участок в десять соток, сказал, что здесь будет их дом, чем поверг Веру в шок.
К осени он поставил по трем сторонам забор и залил фундамент под небольшой, но ладный домик в два этажа, план которого доверил выбрать Вере. И, когда они иногда приезжали туда вместе, мечтал о бане и дровнице, сарае для инструментов и квадроцикле.
Игнат так быстро заразился Вериной идеей о загородной жизни, что она даже испугалась. И, несмотря на посильную помощь в проектировании, поймала себя на мысли, что не может расслабиться. Не может поверить в то, что когда-нибудь все это будет ее.
Пока в конце сентября Игнат не позвал замуж. Без фанфар, но в свойственной только ему эпатажной манере - написав куском арматуры по не застывшему бетону фундамента «Вера, будь моей женой!».
Она подписала рядом «буду!» - и оба признания так и осталась там, под слоем кирпичей и цемента со стороны террасы, выходившей окнами на лес.
Свадьбу не играли - расписались тихо и улетели на неделю в Италию.
В первую в жизни Веры поездку заграницу - Абхазию и Черногорию, в которые она ездила, будучи замужем за Костей, заграницей можно считать только географически.
И там, под теплым солнцем и в окутанном запахами моря воздухе, Вера пустила Игната не только в свою жизнь, но и постель. С трепетом и ноткой неуверенности, после четверти жизни, проведенной с одним, позволила любить себя другому.
И то, что показал ей Игнат, затронув струны удовольствия не только телесного, но и душевного, в корне перевернули Верины представления о близости между мужчиной и женщиной.
Медовая неделя в Италии стала трансформационной и на родину вернулась уже другая Вера.