Моя жизнь провидца. Потерянные мемуары
Шрифт:
В одном из чтений, выполненном для самого себя во время экспериментов доктора Блэкберна, было высказано предположение, что мои сильные головные боли возникают вследствие проблем в области аппендикса, и будет правильно провести операцию по его удалению. Несколько врачей пытались проверить это, но все они пришли к выводу, что причина головных болей кроется совсем в другом.
Однажды мне позвонил доктор Хауз, муж тети моей жены, Кэрри, который жил в Хопкинсвилле. Он сказал, что его жена очень больна и очень просит меня выполнить для нее чтение. Приехав, я узнал, что она не встает с кровати уже несколько недель, и ее, помимо мужа, лечат два других врача. Еще один приезжий специалист решил, что у нее опухоль и необходима немедленная операция. Она не могла сидеть, но настаивала на том, что хочет слышать, что будет сказано, поэтому я лег около
Несколько месяцев спустя доктор Хауз снова позвонил мне. Их сын, родившийся недоношенным, был очень болен. Ребенка лечили уже два местных врача. Один сказал: "Ну что ж, если вы намерены прислушиваться к этому обманщику, я умываю руки и ухожу". Другой остался, чтобы выслушать чтение. Было предложено дать ребенку очень большую дозу белладонны, а затем применить некоторые другие препараты, чтобы добиться необходимого результата. Оставшийся врач настоятельно не рекомендовал применять названное лечение. Кэрри напомнила ему, что он был в отчаянии несколько месяцев тому назад и не мог ничем помочь ей, тогда как во время чтения было предложено лечение, предотвратившее операцию, которую тот считал необходимой. Я увидел, как отец точно отмерил дозу препарата, как мать дала его ребенку, как при этом врач сказал им, что ребенок не доживет до утра. Сейчас этот мальчик — взрослый молодой человек, и его здоровью позавидует любой.
Затем произошел очень необычный случай. Это не был специально назначенный тест, а всего лишь случайность. Я поехал в Хопкинсвилль на Рождество и возвратился последним поездом, поскольку в первый же день января 1907 года мне необходимо было сделать фотографии на мебельной фабрике. Большую часть следующего дня я работал на неотапливаемой фабрике, делая снимки. Там было очень холодно, на полу даже намело немного снега. В конце дня я возвратился в студию и пошел в темную комнату, чтобы проявить пластинки. Когда я вышел, два мальчика сидели вокруг печки. Я внес заметки относительно того, что мне удалось заработать за сегодняшний день, и вдруг потерял сознание и упал на пол. О том, что произошло потом, мне рассказали Том Барнс и Фрэнк Поттер: они подняли меня с пола и отнесли в соседнюю комнату, где положили на кровать, после чего вызвали доктора МакКрекена. Он приехал. Перед тем как позвать доктора МакКракена, они обратились к нескольким другим врачам, в частности к доктору Блэкберну, который уехал на фермы. МакКрекен сказал, что я замерз, он дал мне какой-то препарат и приказал одному из мальчиков принести немного виски и сделать для меня напиток покрепче. Виски они принесли довольно быстро, но когда они попытались влить мне его в рот, то оказалось, что мои челюсти крепко сжаты. Тем временем пришел другой доктор. Он попробывал разжать мне челюсти, чтобы все же влить в горло виски, но только сломал несколько верхних и нижних зубов. Мышцы у меня были сильно напряжены, но при этом я трясся, как осенний лист на ветру. Один из врачей ввел мне подкожно морфий. Пришли другие врачи, и в течение следующих двух часов мне было сделано еще два или три подкожных укола — ввели стрихнин и нитроглицерин. Поскольку конвульсии не стихали и я весь заледенел, они начали прикладывать мне к ногам бутылки с горячей водой, горячие заслонки от печи и нагретые кирпичи, обертывать меня нагретыми простынями. В конце концов меня объявили мертвым.
Блэкберн поработал со мной, делая различные предположения, и приблизительно через 30 минут я продемонстрировал некоторые признаки возвращения к жизни. Я пришел в сознание и понял, что комната полна людей и все они — врачи. Я услышал, как МакКрекен сказал: "Джон, что теперь,
Мне было очень плохо. Мои стопы были все в пузырях от ожогов, на руках и ногах также были видны длинные полосы ожоговых пузырей. На руках были видны следы подкожных инъекций, рот кровоточил там, где его пытались открыть, чтобы не дать мне подавиться своим же языком. Несколько зубов отсутствовало. Блэкберн спросил меня: "Кейси, что мы будем делать?" Я ответил: "Дайте мне заснуть, если возможно. И начинайте спрашивать меня, если сумеете". Я смог достаточно сконцентрироваться, чтобы впасть в транс уже через несколько минут, но мне не удалось быстро проснуться. Я спал два часа или даже больше, после чего доктор разбудил меня. Пузыри от ожогов полностью прошли. Он смог выдавить введенные препараты из-под кожи, поскольку мой организм не принял их, виски вышел обратно. Выйдя из комнаты, я сел в коляску вместе с доктором Блэкберном, и он отвез меня домой, где оставался со мной до утра. Утром нас разбудили посыльные, доставившие цветы, — многие думали, что я умер. После этого события я даже не заболел, единственная неприятность заключалось в том, что я лишился нескольких зубов. Это переживание заставило меня о многом задуматься, и мысли эти были далеко не веселыми.
Затем произошло другое неприятное событие. Однажды доктор Соуз приехал в студию и сказал мне, что только что госпожа Гудман была доставлена в больницу, и он очень беспокоится о ней и просит меня этим же вечером получить для нее информацию. Ее сын, зять и внук были врачами, и я спросил его, не сопровождают ли они ее. Он ответил: "Да, они отправились вместе с ней, но они в отчаянии, поскольку не знают, что могли бы еще сделать для нее". Я подумал, а захотят ли они, чтобы я дал информацию о ней, но немного позднее они сами выразили желание получить чтение. Придя домой, я сказал жене, что не буду ужинать, пока не вернусь с чтения, т. е. около восьми часов. Некоторое время я провел с ребенком, затем лег поперек кровати и задался вопросом: что происходит? Действительно ли эти благопристойные люди чувствуют, что через эти каналы они смогут узнать нечто, что поможет дорогому им человеку? Неужели доктор Соуз был готов рисковать репутацией, заявив, что верит в эту информацию? Затем я потерял сознание.
Когда я пришел в себя, в комнате было темно, и я был озадачен тем, что лежу на кровати почти полностью одетым. Я пошел искать жену, нашел ее и сказал, что мне пора идти, чтобы выполнить чтение.
"Если ты посмотришь на часы, то увидишь, что ты до смерти напугал нас, — сказала она. — Доктор Соуз приходил к нам, но мы не смогли разбудить тебя. Мне было очень неудобно, и я позвонила доктору Блэкберну. Он работал с тобой почти час и уверил меня, что с тобой все в порядке, после чего мы положили тебя в кровать".
На следующее утро я отправился в больницу, чтобы принести извинения. Доктор Соуз уверил меня, что, по его ощущению, он понимает, что произошло. Они сказали госпоже Гудман, что намерены получить у меня информацию о ней, и это ее сильно встревожило. "Вы, должно быть, заснули приблизительно в семь тридцать, так же как и она, и, должно быть, проснулись приблизительно в два тридцать, в одно время с ней. Она проснулась в намного лучшем состоянии, а этим утром она во обще намерена встать с постели". Впоследствии госпожа Гудман очень быстро поправилась.
По каким-то причинам люди, относительно которых я выполнял чтения, казалось, тянулись ко мне. Для меня это было совершенно новым, необычным переживанием.
Я отправился на поиски этой девушки, что было для меня нелегкой задачей. Большинство обитателей публичного дома, которые слышали обо мне или разговаривали со мной, громко возражали против моих попыток убедить эту девушку поехать домой. Мне было очень нелегко, но в конце концов она согласилась встретиться с братом. Я даже проводил девушку к нему. Сегодня у нее прекрасный дом и семья.
Глава 11
Искушение: кто сможет повести меня верным путем?