Мозаика сердца

Палей Натали

— Чтобы демоны тебя сожрали! — швырнула я в закрывшуюся дверь первую же попавшуюся вазу. — Ты сказал — ночью! Ночью в твоей постели! А сейчас еще утро!!!

Я пошла следом, раскрыла дверь спальни и услышала звук воды в ванной мужа.

Он стоял и чистил зубы.

— Ты дал магическую клятву, — смело прошептала я, испепеляя его взглядом.

Он выплюнул зубную пасту, прополоскал рот и ответил насмешливо:

— Клятву о чем? Что буду молчать? А я ничего никому и не собираюсь рассказывать.

Я поняла, что я в ловушке. В капкане. Он-то

будет молчать обо всем, но молчание не помешает ему все испортить.

— Что ты решила?

Я молча сняла ночную сорочку

— Получайте товар, лэрд, — процедила ледяным тоном.

— Не глупи, — поморщился он, — ты тоже хочешь этого, — сразу подхватил меня на руки и вышел из ванной.

Усадил на свою огромную кровать.

— Сейчас я обработаю тебе раны, и мы приступим к выполнению соглашения, — насмешливо прошептал муж, осторожно развязывая повязку на плече. — Да тут все почти затянулось. Замечательно! Покажи горло.

Я послушно подняла голову

— Тут все прошло. У тебя хорошая регенерация. Отлично.

— Я не буду отвечать тебе на ласки и буду словно дерево, — мстительно прошептала я, но уже само понимание того, что должно случиться между нами, будоражило меня.

— Ну-ну, конечно, как пожелаешь, — мы и так сделали большой шаг навстречу друг другу, — мягко произнёс он и аккуратно обнял за талию, притянул удивленную меня, быстро и нежно поцеловал в губы.

На миг мне показалось, что его рука стала железной, моими тисками, а лицо жёстким и непримиримым, но это продлилось какое-то мгновение, и вот Дарен выпустил меня, а затем наклонился и нежно поцеловал шею, плечо, осторожно уложил на кровать, губы медленно спустились к ключице. Я судорожно вздохнула, когда его губы завладели горошиной груди, а рука накрыла вторую грудь и пальцы аккуратно завладели второй горошиной.

— Дарен, — невольно прошептала я и выгнулась навстречу его руке, которая вдруг смело стала спускаться ниже, нежно поглаживая живот, выписывая на нем круги. Я задрожала, пытаясь сдержать себя, но находилась уже в полном предвкушении от того, что произойдёт сейчас.

— Дарен, не надо… — глухо и жалобно прошептала, сжимая ноги.

А потом я почувствовала смелую руку там, где «не надо», и судорожно вздохнула от давно забытых ощущений. Голубые глаза жадно наблюдали за мной.

— Смотри на меня, я хочу видеть, как меняются твои глаза, — хрипло попросил муж.

— Нет, — закрыла из вредности глаза, и тут же почувствовала жадный поцелуй на губах.

— Хочу тебя, упрямица моя маленькая… Уже три года мучаешь меня…

Я дернулась, но он удержал, продолжая страстно целовать губы и умело ласкать.

Безумное желание овладело мной, захватило полностью, но я держалась из последних сил, мучая себя из упрямства и обиды, стараясь не отвечать на поцелуй, отворачивая голову, и не реагировать на ласки. Вцепилась руками в простынь, чтобы не обнимать его, хотя пальцы аж покалывало от желания прикоснуться к худощавому телу мужа.

Когда он уверенно, но аккуратно раздвинул мои ноги коленом и лег между ними, меня почти затрясло. Дарен медленно вошёл в меня, я же закрыла глаза, не в силах смотреть в его голодные потемневшие глаза, полные желания и восхищения. Бедное испуганное сердце бешено билось и разрывалось от переполнявших его смешанных чувств.

— Маленькая моя, отпусти же себя, — пробормотал Дарен, — доверься мне, пожалуйста. Ну же… — и толкнулся, наполняя меня собой, а потом снова.

И я отпустила себя, выпустив свою страсть наружу, больше не в силах сдерживаться. Обвила ногами его тело, инстинктивно ещё ближе приникая к нему и с силой двигаясь навстречу, положила ладони на его горячую грудь, прошлась до шеи и обняла его, наклоняя к себе желанные губы, отчаянно впиваясь в них.

— Аннушка, — простонал муж, — я обожаю тебя.

А я вздрогнула, вспомнив вчерашние свои жертвы.

— Пожалуйста, никогда больше не называй так меня, — тихо попросила, прижимаясь к нему.

— Хорошо, милая, как скажешь, — легко согласился Дарен, видимо, по моему тону поняв, как это важно для меня.

Мы жадно целовались, я выгибалась ему навстречу в желании слиться навсегда, подставляя грудь под нежные горячие ладони. Он любил меня жадно, страстно, иногда грубо и нетерпеливо, а я отдавалась, наконец-то ни о чем не думая.

Дарен шептал нежности, а я мурлыкала в ответ и впивалась ногтями в спину. А когда я взлетела до небес и закричала, он тоже, сделав несколько резких толчков, упал на меня, замирая.

Потом мы не вышли из спальни, и проигнорировали завтрак, а Дарен снова любил меня, а я ничего не имела против, еще долго целовал меня и шептал глупости, над которыми я невольно счастливо посмеивалась и целовала его в ответ.

— Ты моя… я нашел тебя… через столько лет… моя… моя… моя… такая глупая…

— Сам глупый… такой большой и взрослый… а ведешь себя странно.

— Я веду себя странно? И в чем же это выражается?

«Разве бывает так хорошо?» — мешал вопрос в голове. «Зачем позволила себе?» — тут же возникал другой, но я отбрасывала их, стараясь не думать о том, что будет завтра или через два года, и просто целовала мужчину, которого безумно желала уже давно.

— Твердишь, что я твоя… — дразнила я. — Шантажируешь меня…

— Моя, — почти рычал он.

— У нас всего лишь сделка. Я не твоя, — снова дразнила я, а сама замирала и вслушивалась в его страстные слова.

— Конечно, исключительно сделка, — соглашался он, накрывая губами горошину груди, и снова подминая меня под себя, устраиваясь между подрагивающих в ожидании ног. Я же обнимала его в ответ, почему-то совершенно счастливая. — Совершенно восхитительная сделка… — целовал он меня, — как результат наглого шантажа… — снова поцелуй, — и ты моя… — опять поцелуй, — тоже совершенно восхитительная… — поцелуй, — и наглая, — поцелуй, — теперь моя навсегда.

— Нет.

— Да.