Шрифт:
Пролог
– Неужели даже ракетку в руки не брала? – не поверил Пит.
– И близко к корту не подходила, – шутливо поклялась Адриена.
– Точно?..
– Пит, кому лучше знать…
После нескольких минут игры Пит совершенно выдохся:
– Черт, что-то я совсем сдал.
– Ты слишком суетишься, стараешься ударить как можно сильнее, – объяснила Адриена.
– Мне не нужно от тебя поблажек! Давай по диагонали, обводящим…
– Не так, не так… Поменьше прыти. Почувствуй себя раскованно… – давала советы партнерша Питу по ходу игры.
– Пощади,
– Ничего, ничего, побегай, потрудись, иначе тебе не набрать форму.
– Что-то мне надоело это занятие.
– Ты рано сдаешься!
– Я же вижу, ты тренировалась, пока я отдыхал.
– Пару раз… Как и ты, вероятно…
– Что-то не верится… Ты меня вконец загоняла, – задыхаясь, сказал Пит и рукавом вытер пот со лба.
– А ты не усердствуй… Играй легко, непринужденно…
– Ага, особенно когда ты посылаешь такие мертвые мячи.
– Не ной, все идет хорошо. Не теряй мяч из вида… Вот так! Ты же сам просил как следует погонять тебя. Готова…
Пит сделал подачу и поморщился.
– Двойной промах! – обрадованно воскликнула Адриена, когда мяч снова угодил в зеленую разделительную сетку. Она перешла на другую сторону и, чуть пригнувшись, приготовилась к приему мяча. – Как тебе нравятся эти цифры «тридцать» и «ноль»?!
– Черт возьми! – взорвался Пит. – Мы же договорились не вести счет, а теперь, пожалуйста: тридцать – ноль!
– Что ты кипятишься, это только игра.
– Конечно, игра, когда ты выигрываешь, а когда впереди я, то это третья мировая война. – Пит начал делать рукой размашистые круговые движения, словно разминая мышцы.
– Судорогой свело? – спросила Адриена и, пользуясь паузой в игре, нижним краем тенниски оттерла пот с лица.
– Как будто что-то внутри покалывает, – мрачно ответил Пит.
– Когда ты проигрываешь, у тебя вечно что-нибудь не так.
– Спагетти были просто замечательные… – тяжело вздохнув, сказал Пит.
– Вот есть надо как раз поменьше, а теннисом заниматься побольше, – поддразнила его Адриена. – Ладно, подавай…
Она опять наклонилась, приготовившись к приему подачи.
Питер Моллой, как обычно, несколько раз переступил у задней линии, потом подбросил мяч вверх и с силой пробил.
Адриена метнулась вперед, однако мяч просвистел мимо ее ракетки.
– Здорово! – выкрикнула она. – А ну-ка, еще разок!..
То, что случилось в следующее мгновение, когда приободренный удачной подачей Пит вновь взмахнул ракеткой и в ту же секунду повалился на газон, она потом долго вспоминала с ужасом. Точнее, старалась не вспоминать – стерла сковавшее оцепенение, охватившее ее, ясное ощущение свершившейся беды; постаралась вычеркнуть из памяти тот солнечный день, безмятежную, сладкую истому позднего утра и, конечно, Пита, распростершегося на земле с раскинутыми руками, в одной из которых он продолжал сжимать ракетку. Тем не менее в сознании еще долгие годы всплывало воспоминание, как она бросилась к нему, перепрыгнув прямо через сетку, ее собственный крик… Нет, выворачивающий душу вопль, напугавший ее саму:
– Боже мой, Пи-ит!..
Что еще разрешала себе вспоминать? Вросшую в газон пару на соседнем корте, округлившиеся глаза женщины… Неужели у нее самой тоже были такие глаза?
Помнится, она еще раз воскликнула:
– Ну, кто-нибудь! Помогите же!..
Она в тот момент уже стояла на коленях возле Пита, дотронулась до лица, принялась трясти за плечи неподвижное тело, молила его:
– Ну, пожалуйста… Не притворяйся, Пит. Вставай! Вставай!..
Пара с соседнего корта поспешила на помощь Адриене. Подбежали… Женщина, открыв рот, – в глазах ее застыл ужас, – попятилась, мужчина присел на корточки рядом с Адриеной. Он тяжело дышал.
– Пожалуйста, – прошептала она тогда. Верно, она так и прошептала: – Пожалуйста, сделайте что-нибудь…
Мужчина ничего не ответил, торопливо начал щупать пульс на шее Пита – там, где сонная артерия… Потом повернулся и крикнул женщине:
– Позвони девятьсот одиннадцать. Быстро!
Та побежала в сторону раздевалок, буквально врезавшись в группу спешащих на помощь мужчин. После короткой заминки женщина помчалась в сторону конторы, а подбежавшие люди окружили Пита.
Он лежал в неестественной позе – лицо его серело на глазах. Жуткое ощущение надвигающейся тени… Спортивная рубашка задралась, обнажив загорелое тело, ракетку он по-прежнему сжимал в руке… Один мяч валялся под сеткой, другой все еще распирал карман шортов…
Мужчины занялись Питом, перевернули его на спину – кровь тут же хлынула изо рта, потекла по шее, испачкала тенниску. Адриена закричала. Сосед по корту, подбежавший первым, схватил ее за плечи, но спазм, сжавший ее горло, оборвал крик, и Адриена безмолвно следила за человеком, принявшимся делать Питу искусственное дыхание изо рта в рот. Другой в это время массировал сердце.
– Джек, поосторожнее, – сказал мужчина, державший Адриену за плечи. – Ты же в этом ничего не понимаешь!
Человек, которого назвали Джеком, обратился к тому, кто надавливал на грудную клетку Пита:
– Не торопись… Нажимаешь слишком часто…
Он опять принялся вдувать воздух в легкие Пита.
Слезы текли по щекам Адриены, скапливались в уголках рта, и она не вытирала их.
– Вы – доктор? – неожиданно спросила она Джека.
– Нет, я – бухгалтер.
Адриена попыталась оттащить его от тела, но мужчина оттолкнул ее руку.
– Вы не смеете прикасаться к нему! – закричала она. – Видите, у него кровь пошла горлом! Вы что, сумасшедший? – Затем хриплым громким шепотом добавила: – Вы же не знаете, что с ним.
Она совсем потеряла голову…
– Он был со мной, – Адриена принялась исступленно объяснять. – Понимаете, со мной…
Никто не обратил на ее слова внимания. Двое мужчин продолжали делать искусственное дыхание.
Через несколько минут к собравшейся толпе устремились выскочившие из остановившейся невдалеке машины «скорой помощи» медики. Работали они слаженно, быстро, но без спешки – достали пузырьки с какими-то лекарствами, расправили кислородную маску, моментально раскрутили несколько сложенных в жгуты проводов, подключили к аппарату с помощью присосок контакты на грудь Пита. Дали ток…