Мозгоед

Монастырская Анастасия Анатольевна

В операторской — никого. Пара перевернутых стульев, распахнутые окна, «снег» на экране. Меня опередили — на кассетах ни одного изображения за последний час. Все чистые. Вот и гадай теперь: то ли здесь вообще ничего не снимали, то ли интересующую меня кассету унес убийца.

Я поднял стул и присел. В голове — броуновское движение, и ни одной полезной мысли. Когда Дашку успели убить? Мы все проснулись часа два назад. В столовой было полно народу, а от столовой до стройплощадки всего каких-то пятьдесят метров, в окна вся территория проглядывается. Почему же никто не видел и не слышал, как

ее убивали? Ведь она должна была кричать и кричать громко.

Когда ее подвесили — до или после смерти? Я прикинул расстояние: одному человеку не под силу поднять мертвое, тяжелое тело на такую высоту, да еще так прочно привязать. Значит, убийц было двое. Или? Или Дашка, еще живая, сама залезла туда и примотала себя золотыми цепочками — коллекцией поясов, принадлежавшей Алисе. Нет, все равно не получается. Убийца должен был быть рядом с ней — иначе он не смог бы рассечь вены на руках. Или она сама это сделала? К ветвям привязано тело, руки остались свободными. Вполне могла рассечь вены, хотя бы на одной руке. Странно и то, что кровь не свернулась. Текла, словно Дашка лежала в горячей ванне.

Я оборвал ход рассуждений: что за бред! Зачем Даше убивать себя? Незачем! Она была полна жизни, планов, веселья, говорила, что влюблена и даже собиралась за кого-то замуж. Правда, не исключено, что все ее желания — лишь плод больной фантазии.

— Вот ты где, — запыхавшись, влетел охранник Толя-Коля. — Там тебя требуют — Алиса в истерике бьется. Может, ей укольчик какой?

Судя по тому, как он облизнулся, укольчик не помешал бы и ему.

— Сделаем укольчик, не проблема. Но для начала ты скажи, где вы с напарником были? Девчонку зарезали в ста метрах от охранной будки. А вы не гу-гу.

— Дык, она же сама попросила уйти, — понурился Толя-Коля. — Чего смотришь? Сама! Сказала, готовит сюрприз своему парню, но стесняется. Сюрприз-то голый. Мы ж не извращенцы, чтобы так смотреть. Все равно бы потом все по телеку показали. Ну, мы и вышли с Коляном за забор — рядом черники тьма тьмущая. Мешок целый насобирали. Колька до нее весьма охоч.

— А как она выглядела? Даша?

— Да как обычно, — пожал он плечами. — Смеялась все время. Мы не знали, что так получится. Так как насчет укольчика?

****

— Я здесь ни минуты не останусь! — билась в истерике Алиса, пока я делал ей укол. Март с трудом удерживал любимую — силы в ней оказалось немеряно. — Вертолет или машину! Быстро! Он нас всех убьет. Всех! Отпустите меня!

— Алиса, — к чести Луши, она держалась великолепно, только накрашенные губы мелко тряслись. — Мы не можем покинуть проект до приезда начальства. Мы вообще не можем его покинуть. У нас контракт.

— К черту контракт! — по белым щекам текли фиолетовые слезы с блестками. — Март, скажи им все, и мы уйдем! Скажи! Ну?

Алиса рванулась золотой рыбкой, которую бросили на раскаленную сковородку.

Раз… два… три…

Есть!

Она обмякла тряпичной куклой, глаза тут же закрылись.

— Чего делать-то теперь? — спросил меня Март.

— В постель укладывать! Она теперь до вечера проспит.

Март, кряхтя, поднял Алису на руки и потащил в корпус.

— Надо же, оказалась, он все же способен на мужской

поступок, — Инга не отрывала глаз от своего бывшего парня, которого мотало сейчас из стороны в сторону.

— Где ты увидела мужской поступок?

— Меня он на руках не носил, — с непонятным чувством удовлетворения произнесла она и тут же отвернулась.

— Чуденыш, пойдем, а? — Четвертаков терпеливо уговаривал свою подругу.

Злата не шевелилась: не отрываясь, она смотрела на мертвое, покачивающееся тело, и на ее губах блуждала… блаженная улыбка.

****

Отогнав любопытных, мы вместе с охранниками вновь подошли к дубу.

— И как ее снимать? — задумался Толя-Коля. — Тут без лестницы не обойтись.

— Ну, и где ее взять? — огляделся в поисках стремянки Коля-Толя. — Может, на стройке что-нибудь есть? Ты, док, здесь подожди, мы быстро.

Возле этого дуба участники собирались уже несколько лет — поделиться наболевшим, обсудить дальнейшие планы, сделать предложение или, наоборот, разорвать отношения. Обычно все сидели на больших бревнах. Если погода холодная или мокрая, на бревна клали шерстяные одеяла или подушки. Сейчас бревна были сложены не так, как обычно. Как же мы раньше не заметили! Наверное, потому, что все были в шоке от Дашкиной смерти… С другой стороны дуба была сложена пирамида из бревен — мужика она бы вряд ли выдержала, а вот хрупкую девушку вполне…Может, попробовать? Опираясь о дерево, я поставил ногу на небольшой выступ бревна, вторую ногу перенес на следующий «кубик», на третьем, покачиваясь и балансируя, сумел ухватиться за ветви. Давненько я физкультурой не занимался! Вишу, как кулек на дереве… Мне удалось подтянуться и залезть на дерево. С грацией молодого павиана я принялся карабкаться по веткам. Наконец, добрался до тела Даши. Черт возьми, да как она вообще здесь висит?! Тронешь пальцем — и упадет. Я смотрел на лицо, которое после смерти подернула пленка спокойного удивления. В левом боку Даши виднелась глубокая рана.

— Дэн, мы лестницу нашли!

— Лучше брезент принесите.

Они встали под деревом, растянув кусок полиэтилена.

Прости, Дашка, по-другому не получается! Я развязал один из золотых узлов и чуть придержал тело, чтобы оно не напоролось на сучья. Не удержал — она камнем рухнула прямо в полиэтилен. Охранники кое-как завернули труп и понесли к «бунгало страсти». Честно говоря, в данную минуту я им не завидовал. Несмотря на то, что мы обложили тела сухим льдом, запах стоял совершенно невыносимый.

Безумие вокруг! Одно безумие!

****

Они боялись, я видел это. Каждый мысленно спрашивал себя, не станет ли он новой жертвой, и вглядывался в лица вчерашних товарищей. Но ни один не нашел в себе силы встать и покинуть гостиную. Вместе было не так страшно.

Мы — я, Гоша, Луша и редактор Танечка — сидели в аппаратной и подобно богам смотрели на события сверху вниз. Но нам тоже было страшно.

— Кошмар какой-то, — произнесла Танечка. — Я бы еще поняла, если бы убили претендентов на главный приз, но при чем здесь второстепенные герои?! При чем здесь Даша? Она ведь никому ничего плохого не сделала. Где мотив, вы можете мне объяснить?