Может ли человек преобладать?
Шрифт:
В Латинской Америке мы проводим краткосрочную политику, которая в будущем приведет к катастрофе. Политика же, которая поставит долгосрочные интересы США над корпоративными интересами, позволит произвести мирную социально-экономическую эволюцию Латинской Америки с нашей помощью. Это означает отказ в политической поддержке больших корпораций, которые обладают властью во многих странах Латинской Америки, что запрещено законом внутри самих США.
IV. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Ситуация, в которой находится человечество, чрезвычайно серьезная, Политика сдерживания не гарантирует мир, она, вероятно, разрушит его и определенно разрушит демократию, даже если обеспечит мир. Первый шаг в попытке избежать ядерную катастрофу и послужить
Эти шаги, однако, только начало в борьбе с непосредственной угрозой ядерной войны. Они не решат мировых проблем на длительную перспективу. Центральный вопрос сегодня — это будущий выбор развивающихся государств, которые составляют большую часть человеческой расы. Они настаивают не только на получении политической независимости, но также и на быстром экономическом развитии. Они не хотят ждать две сотни лет, чтобы достигнуть экономического уровня Европы и Америки. Коммунисты показали, что с помощью силы и фанатизма возможно достигнуть успехов; их метод станет чрезвычайно привлекательным, если не будет продемонстрировано, что тех же результатов можно достичь без террора и без разрушения индивидуальности, через централизованное планирование и при экономической помощи индустриальных держав. Такая политика требует принятие нейтралитета и Востоком, и Западом и усиления роли ООН как наднациональной организации с возложением на нее ответственности за разоружение и экономическую помощь.
Следование политике, предложенной здесь, требует таких кардинальных изменений в американской позиции, что никто не сможет избежать серьезных сомнений в том, что такая политика возможна. На деле такое предположение, по-видимому, показалось бы невозможным, если бы не растущая уверенность в том, что только это может быть альтернативой войне.
Во-первых, такая политика требовала бы, чтобы президент и конгресс подчинили особые интересы армии и больших корпораций (особенно таких, у которых серьезные инвестиции за границей) главной цели политики США — миру и выживанию как демократической нации.
Более того, эта политика требует материальной и духовной переориентации на Западе, влекущей за собой замещение проективно-параноидальной позиции в отношении коммунизма на объективную и реалистическую оценку этого факта. Такой реализм является единственно возможным, если мы бросим критический взгляд на самих себя и поймем различие, которое существует между нашими декларируемыми идеалами и нашими действиями. Мы претендуем на то, чтобы наша сегодняшняя система характеризовалась высокой степенью индивидуализма, религиозного и светского гуманизма. В действительности же мы являемся управляемым, индустриальным обществом с минимальной долей индивидуализма. Нам нравится производить больше и потреблять больше, но мы не имеем цели — ни как индивиды, ни как нация. Мы развиваемся в безликих людей организации, отчужденных от самих себя и теряющих подлинные чувства и убеждения. Этот вопиющий факт заставляет особенно подчеркивать отсутствие свободы и индивидуализма в России для того, чтобы мы могли тогда протестовать против особенностей советского общества, которых в действительности мы достигаем в нашем собственном.
Русские сегодня находятся в некоторых отношениях там, где американцы были сто лет назад, они строят общество, полное надежд и энтузиазма идти вперед и выполнить то, что они решили сделать. В то время как в США, хотя и нет неизбежных нищеты и страданий, мы только начинаем осознавать этот пробел в нашей системе, большую часть которого мы только начали заполнять. У нас все еще нет видения чего-то нового, нет целей которые вдохновляли бы нас. Если это будет продолжаться, мы и Запад не выживем. Мы потеряем энергию и жизнеспособность, которые необходимы любой нации или группе наций для того, чтобы жить и выживать в мире, свидетельствующем о пробуждении наций, которые находились в бездействии сотни лет. Наше оружие не сохранит нас — в лучшем случае оно уничтожит наших врагов в течении 30 минут после того, как мы погибнем.
То, что может сохранить нас, и то, что может помочь человечеству, — это ренессанс духа гуманизма, индивидуализма и антиколониальные традиции Америки. Нашей нерешительной и часто двусмысленной политикой в отношении развивающихся народов мы помогли коммунистам достичь одного из их наиболее значительных успехов: стать лидерами в историческом движении «новый мир» и поставить на нас штамп, как на силах «реакции», пытающихся остановить исторический прогресс. Мы должны если не превосходить, то по крайней мере, сравняться с коммунистами, находясь полностью и безоговорочно на волне истории, а не быть равнодушными и нерешительными. Как уже говорилось, сегодняшняя борьба есть борьба за умы людей. Эту борьбу не выиграть на пустых лозунгах и уловках, в которые не верит никто, кроме их сочинителей. Выиграть можно, только если иметь идеи, которые предлагают что-то, что основывается на реалиях жизни нации.
Запад уже стар, но ни в коем случае не истощен. Он показал свою жизнеспособность достижениями в научной мысли, которые не имеют аналогов в истории. Мы страдаем не столько от истощения, сколько от отсутствия целей и от «двоемыслия», которое парализует нас. Если мы ответим сами себе, где мы находимся и куда мы идем, мы будем иметь шанс сформулировать новые цели — социальные, экономические, политические и духовные.
Советская система требует от нас развивать систему, которая удовлетворяла бы нужды человека лучше, чем это делает коммунизм. Но в то время как мы очень много говорим о свободе и превосходстве нашей системы, мы избегаем советского вызова и предпочитаем описывать коммунизм как международный заговор извне в целях завоевания мира силой и разрушением. Русские надеются увидеть победу коммунизма как результат их превосходства. Испуганы ли мы тем, что мы не можем выдержать в этом соревновании, и является ли это оправданием того, почему мы предпочитаем определять эту борьбу как военную, а не как социально-экономическую? Готовы ли мы сделать необходимые изменения внутри нашего собственного общества, и сможем ли мы сделать по тем же самым соображениям заявление, что не нужны никакие особые изменения? Боимся ли мы обуздать политическое влияние наших корпоративных инвесторов в Латинской Америке? Концентрируясь на военной угрозе против нас и, как следствие, на военном соревновании, мы пропустим единственный шанс для победы: продемонстрировать, что возможно иметь в своем доме — и в Азии, и в Африке, и в Латинской Америке — экономический прогресс и — одновременно — индивидуальность, экономическое и социальное планирование и — одновременно — демократию. Только это является ответом на коммунистический вызов, а не ядерное сдерживание.
Наши сегодняшние суждения — это симптомы глубоко укоренившегося, хотя и подсознательного пораженчества, недостатка веры в те большие ценности, которые мы провозглашаем. Мы только прикрываем это пораженчество концентрацией на зле коммунизма и нагнетанием ненависти. Если мы будем продолжать нашу политику сдерживания и наш нечестивый альянс с диктаторскими государствами во имя свободы, мы потеряем те ценности, которые пытаемся защитить. Мы потеряем нашу свободу и, вероятно, также наши жизни.
Главная сегодняшняя проблема — это сохранение мира. Но для того, чтобы сохранить его, необходимо сделать определенные изменения, а для того чтобы сделать необходимые изменения, исторические тенденции должны быть поняты и предвидены.
Все люди доброй воли или, более, все люди, любящие жизнь, должны создать единый фронт для выживания, для продолжения жизни и цивилизации. При всем научном и техническом прогрессом, достигнутом человеком к настоящему времени, он ограничен в решении этой проблемы голодом и бедностью, но он может найти решение разными способами. Существует только одна вещь, которую он не может себе позволить: это подготовка к войне, которая на этот раз приведет к катастрофе. Все еще существует время для предвидения будущего исторического развития и изменения нашего курса. Но если мы вскоре не начнем действовать, мы потеряем инициативу. Условия жизни, институты и оружие, которые мы создали, решат тогда нашу судьбу за нас.