Мрачная мелодия, острый клинок
Шрифт:
Я хотела внушить ей расшибить голову о ствол дерева, но не успела. Ивар свернулся в клубок на земле и завыл от боли. Я услышала треск ломающихся костей, и поняла, что он оборачивается волком. Это произошло за считанные секунды, и я не успела взять его под контроль. Он набросился на стржигу и одним укусом огромной волчьей пасти разворовал ее горло. Вслед за оторванным куском кожи взметнулся фонтан кровавых брызг. Стржига замерла на земле. Могло показаться, что для нее это смерть, но я знала, что такая тварина так просто не дохнет. У стржиги два сердца и огромная способность восстанавливать свое уродливое тело. Возможно, от такой раны
Ивар посмотрел на меня и начал рычать. От вида окровавленной пасти волка меня затошнило, но я не убрала дудочку. Сглотнула горечь, переключила свою мелодию на Ивара и стала внушать ему мысли о спокойствии. Чёрный волк, в которого он превратился, перестал злобно скалиться и расслабленно сел. Сейчас он выглядел даже миловидно, почти что добрый пёс-пастушок.
Правильно, слушай сестру, – мысленно говорила я. – И иди следом за мелодией.
Продолжая играть, я двинулась по лесу в сторону своей избы. Ивар послушно шёл рядом, вяло перебирая мохнатыми лапами.
Ух, братец, – злобно думала я. – Не важно, что тебя задержало. Когда ты придёшь в себя, все равно от меня получишь. А пока что следуй за мелодией.
Глава 2. Разбор полетов
Чтобы попасть в мою избу, надо было пройти вдоль берега Зелёного Озера, в котором жили русалки. Я опасалась, что эти вредные и заносчивые девицы вынырнут из густых глубин и начнут задирать Ивара – jни часто это делали и, казалось, получали от этого неописуемую радость. На счастье, из воды никто не вынырнул. Очевидно, в Ночь Кровавой луны русалки занялись чем-то иным, наверное, выползли из тины и пошли смотреть, кого убили, а такие зрелища они обожали. Чем больше крови и чем сильнее размотали кишки по траве, тем для них лучше. Что ж, коли так, им сегодня очень повезло. Мне совсем не хотелось заставлять глупых озерных дев удавливаться водорослями, которые путались у них в волосах.
По дороге ни одна обезумевшая нечисть на нас не напала, не сказала ни одного слова и даже не бросила мимолетного взгляда. Хотя мы видели, что меж деревьев снуют всякие черти, стржиги, злые тени, кикиморы, призраки и прочие лесные жители, никто не захотел иметь с нами дела. Точнее – со мной. За годы, прожитые в мире нечисти, я обрела определенную репутацию. К тому же, все знали, что хоть я и не настоящая нечисть и Кровавая луна не затмевает мой разум гневом и яростью, но в эту ночь становлюсь сильнее, как и все остальные.
Моя изба выглядела очень простенько и состояла всего из одной комнаты: в одному углу – обеденный стол со скамьями; в другом – комод с банками да склянками, в которых я хранила лечебные травы; в третьем – кровать; ну а в четвертом громоздилась большая белая печь, спать на которой иногда гораздо приятнее, чем на кровати, особенно зимой, когда лес окутывается морозом и снегом.
– Заходи, – приказным тоном сказала я волку, и тот, виновато опустив голову, прошел и сел на полосатый половик в центре избы. – Если люди узнают, что с ними бок о бок живет нечисть, они тебя либо казнят, либо разорвут голыми руками, ты же это знаешь?
Ивар кивнул. Когда его разум очищался от влияния Кровавой луны, он и будучи волком прекрасно все понимал.
Я метнулась к своему комоду с травами и вытащила оттуда
Я залила сбор кипятком из самовара, который стоял на печи, а после накрыла сверху блюдцем, чтобы дать траве настояться. Через пять минут настой изготовился. Я процедила его через сито, разбавила холодной водой, чтобы Ивар не обжегся, и поставила миску перед его мордой. Он в одно мгновение ее осушил, а я тем временем вооружилась дудочкой и заиграла мелодию.
А теперь пришло время обратиться человеком, Ивар, – мысленно приказала я.
Кости стали перестраиваться с тошнотворным хрустом. Благодаря травам звериная сущность Ивара не сопротивлялась моей магии, оттого обращение происходило намного быстрее. Одно мгновение посреди избы сидел большой черный волк, другое – уже скрючился юноша, приподнимаясь на одном локте и тяжело дыша. Его черные волосы длиной до подбородка закрыли половину худого лица. Ивар не стал их убирать и даже не поднял на меня взгляда. Я не понимала: то ли он так долго приходил в себя, то ли чего-то стыдился.
– Ну и? – вопросила я, сложив на груди руки.
– Агнесса, – промямлил брат, все же садясь на ковре, как бездомные в Каменном городе, которые просят милостыню.
– Быстро садись за стол.
Ивар поднялся и, шатаясь, добрался до стола, где тяжело свалился на скамейку, будто весь день пахал в поле.
Я тем временем решила позаботиться об ужине и вытащила из печи поднос с пирогами – специально готовила, чтобы Ивар покушал домашней еды, а то кто знает, чем он питается в городе.
Пироги еще были тепленькие. Я выложила их на тарелку, поставила в центр стола и разлила для нас по кружке чая.
– Ну что, братец, – начала я, садясь рядом с ним. – Что тебя задержало в такую ответственную ночь?
Ивар поднял на меня затравленный взгляд и сразу заснул себе в рот пирог.
– Какие вкусные у тебя пироги, сестра, – с набитым ртом заговорил он.
Я стукнула ладонью по столу:
– Не переводи тему!
– Ладно-ладно, – сдался он. – Только не сердись. Я ужинал с другом и не заметил, как быстро стемнело.
– Что значит, не заметил?! У тебя этот день должен быть помечен чёрным цветом в календаре! Почему ты вообще куда-то пошёл, когда должен был до захода солнца покинуть город?
– Я не мог отказаться. Мой друг… он из влиятельных. Это было бы невежливо. К тому же за ужином мы немного выпили, потому и не заметили, как просидели до самого закрытия ресторана.
– Выпили? Ресторана? – Я стала тяжело дышать, с каждым его словом нервничая только сильнее.
Откуда у брата друг из влиятельных? Откуда у него деньги на рестораны? И почему он позволяет себе пить, тем более в такую важную ночь, когда малейшая ошибка может стоить ему жизни?