Мрачный Жнец (сборник)
Шрифт:
– Освободите столы и сложите у двери, – отдал команду Чудакулли.
– Но она проест дерево, – указал декан. Усаженный на стул гном Модо вдруг застонал и открыл глаза.
– Ну-ка, отвечай! – рявкнул Чудакулли. – Как можно убить компостную кучу?
– Думаю, что никак, господин Чудакулли, – пожал плечами садовник.
– А как насчет огня? – спросил декан. – Я бы мог сотворить небольшую шаровую молнию.
– Не сработает, куча слишком сырая, – возразил Чудакулли.
– Она уже рядом! Жрет нашу дверь! Она жрет нашу две-ерь! –
Волшебники отошли вглубь зала.
– Надеюсь, она не переест дерево, – с искренней тревогой в голосе произнес потрясенный Модо. – В них словно дьявол вселяется, прошу прощения за мой клатчский, если переложить угля. Слишком перегреваются.
– Знаешь, Модо, сейчас самое время выслушать лекцию о динамике производства компоста, – поблагодарил декан.
Однако в гномьем языке слово «ирония» отсутствует.
– Правда? Ну что ж. Гм… Хорошо сбалансированные материалы, тщательно переложенные слоями, в соответствии с…
– Абзац дверям, – сказал профессор современного руносложения, подбегая к остальным волшебникам.
Куча мебели двинулась в их сторону. Аркканцлер растерянно оглядел залу. Потом его взгляд привлекла знакомая огромная бутыль на одной из полок.
– Углерод, – задумчиво промолвил он, – это ведь то же самое, что и древесный уголь, верно?
– Откуда мне знать? Я же не алхимик, – фыркнул декан.
Из груды мебели показалась компостная куча. От нее валил пар.
Аркканцлер с тоской смотрел на бутылку с соусом Ухты-Ухты. Потом открыл ее и втянул носом аромат.
– Знаете, университетские повара так и не научились его делать, – пожаловался он. – А посылка из дома придет только через несколько недель…
Он метнул бутыль в наступающую кучу, и она исчезла в бурлящей массе.
– Очень полезна жгучая крапива, – твердил Модо за его спиной. – Она содержит много железа. Что же касается окопника, его никогда не бывает слишком много, ведь с точки зрения минералов он незаменим. А еще я добавляю туда дикий бурелистник, он…
Волшебники выглянули из-за перевернутого стола.
Куча остановилась.
– Мне кажется, или она растет? – спросил главный философ.
– Какой-то у нее довольный вид… – заметил декан.
– О боги, ну и вонь… – сказал казначей.
– Почти полная бутылка соуса, – печально произнес аркканцлер. – Я совсем недавно открыл ее.
– Знаете, и все-таки природа – это нечто чудесное, – промолвил главный философ. – И не надо так смотреть на меня. Это не более чем замечание.
– А ведь были времена, когда… – начал было Чудакулли, и тут компостная куча взорвалась.
Не было никакого треска или грохота. Это была самая сырая, самая жирная кончина за всю историю смертей от метеоризма. Темно-красное пламя, окаймленное черным дымом, взметнулось к потолку. Ошметки кучи разлетелись по всему залу и заляпали все стены.
Волшебники выглянули из-за обстрелянной чаинками баррикады.
На
Он посмотрел на маленькое пузырящееся пятно, оставшееся на каменных плитах.
Его лицо растянулось в счастливой улыбке.
– Вот это да! – сказал он.
Постепенно начали распрямляться остальные волшебники. Отток адреналина уже начал оказывать свое чарующее действие. Все заулыбались и стали похлопывать друг друга по спинам.
– Ну как, понравился наш соус?! – взревел аркканцлер.
– К барьеру, вонючий мусор!
– Ну что, умеем мы надрать задницу, или умеем мы надрать задницу? – задыхаясь от счастья, выпалил декан.
– Во второй раз ты пропустил «не». К тому же я не уверен, что у компостной кучи вообще есть… – начал было главный философ, но тут волна всеобщего возбуждения накрыла его с головой.
– Теперь эта куча сотни раз подумает, прежде чем связываться с волшебниками. – Декана уже понесло. – О да, мы – самые хитрые, мы – самые крутые…
– Модо говорит, что всего было четыре кучи, – сказал казначей.
Все замолчали.
– Может быть, стоит взять посохи? – предложил декан.
Аркканцлер тронул носком башмака кусок взорвавшейся кучи.
– Мертвое оживает, – пробормотал он. – Мне это совсем не нравится. Что дальше? Статуи начнут разгуливать?
Волшебники посмотрели на статуи покойных аркканцлеров, стоявшие вдоль стен Главного зала. Однако здесь все статуи не поместились, поэтому в коридорах Университета их тоже хватало. Университет существовал многие тысячи лет, а аркканцлер, как правило, больше одиннадцати месяцев на своем посту не задерживался, так что статуй было предостаточно.
– Знаешь, лучше бы ты этого не говорил, – упрекнул профессор современного руносложения.
– Это всего лишь предположение, – возразил Чудакулли. – Пошли, посмотрим на оставшиеся кучи.
– Да! – взревел декан, охваченный приступом необузданной, нехарактерной для волшебника крутости. – Мы – крутые! Да! А мы крутые?
Аркканцлер удивленно поднял брови и посмотрел на других волшебников:
– Мы что, крутые!
– Э-э… Лично я себя чувствую крутым, но в меру, в меру… – ответил профессор современного руносложения.
– А я определенно очень крут, – похвастался казначей и добавил: – Это потому, что у меня нет башмаков. Попробуйте справиться с такой кучей без башмаков!
– Как все, так и я, – выразил свое мнение главный философ. – Скажут быть крутым, буду крутым.
Аркканцлер повернулся к декану.
– Похоже, – сказал он, – что мы все здесь крутые.
– Йо! – воскликнул декан.
– Йо что? – не понял Чудакулли.
– В этом случае не «йо что», а просто «йо», – пояснил из-за спины главный философ. – Это есть обычное уличное приветствие, а также утвердительная частица с компанейскими воинствующими оттенками и мужественно-солидарным подсмыслом. Очень распространена в Тенях.