Мрачный Жнец (сборник)
Шрифт:
— Ну, типа, да.
— Что значит — типа?
— Типа кожи. Я сходил в сыромятню на Федрской улице, там есть кожа, только немного, это… вонючая…
— Хорошо, займемся этим вопросом сегодня же. Кстати, Падла, как насчет штанов из леопардовой шкуры? Мы же решили, что это будет круто.
На лице Падлы проступило выражение крайней озабоченности.
— Я, типа, их достал.
— Так, ты их либо достал, либо нет! — рявкнул Крэш.
— Достал, но они… типа… Понимаешь, подходящей лавки я не нашел, но помнишь, у нас на прошлой неделе гастролировал
— Падла, — едва слышно произнес Крэш, — что ты купил?
— Ну, — проговорил вспотевший от возбуждения Падла, — типа леопардовых штанов, леопардовой куртки и леопардовой шляпы.
— Падла, — сказал Крэш с едва сдерживаемой угрозой, — ты случаем не купил леопарда?
— Ну, типа…
— Это конец…
— Всего за двадцать долларов. Просто даром, — с жаром запротестовал Падла. — Тот тип сказал, что с ним все в порядке. Почти.
— Почему же он решил от него избавиться? — недоверчиво спросил Крэш.
— Да он, типа, глухой. Не слышал дрессировщика.
— Не подходит.
— Но почему?! Штаны ведь, типа, и не должны ничего слышать!
— ПОДАЙТЕ МЕДЯЧОК, МОЛОДОЙ ГОСПОДИН.
— Отвали, дедуля, — небрежно бросил Крэш.
— УДАЧИ ТЕБЕ.
— Отец говорит, слишком много нищих развелось, — буркнул Крэш. — Пора бы Гильдии Попрошаек принять меры.
— Но все нищие обязаны состоять в Гильдии, — сказал Джимбо.
— Значит, не нужно принимать туда столько народа.
— Да, но это все ж лучше, чем если бы народ просто так слонялся по улицам.
Падла, у которого в отличие от остальных членов группы уходило значительно меньше умственных усилий на осмысление окружающего мира, уныло тащился позади всех. Как вдруг ощутил некоторое беспокойство, словно ступил на чью-то могилу.
— Тот попрошайка выглядел каким-то совсем тощим, вот-вот помрет, — пробормотал он.
Другие не обратили на Падлу никакого внимания, так как были заняты обычными спорами.
— А мне уже надоело быть «Андеграундным Хлопком», — вдруг заявил Джимбо. — Глупое название.
— Какое-то наивное, — подтвердил Падла и пошарил в кармане.
— Мне больше всего понравилось, когда мы были «Кого?», — сказал Нодди.
— Но мы были «Кого?» всего полчаса! — воскликнул Крэш [52] . — Вчера, сразу после того, как побыли «Кляксами», но до того, как стали «Ледащим Баллоном», забыли?
Падла отыскал в кармане двухпенсовую монету и вернулся назад.
— Должно же существовать, типа, действительно хорошее название, — покачал головой Джимбо. — Готов поспорить, мы, типа, сразу поймем: вот оно, название. Как только придумаем…
52
Зато крайне ПОЗНАВАТЕЛЬНЫХ полчаса.
— Давно пора придумать название, о котором мы не будем спорить каждые пять минут, — согласился Крэш. — О каком успехе можно тут говорить, если люди не знают, кто
— А господин Достабль считает иначе, — заметил Нодди.
— А любимая поговорка моего папаши: «Катящийся камень мхом не обрастает», — сказал Крэш.
— Вот, старик, держи, — промолвил отставший от своих товарищей Падла.
— СПАСИБО, — сказал благодарный Смерть. Падла поспешил присоединиться к друзьям, которые опять вернулись к обсуждению леопарда с неадекватным слухом.
— Падла, куда ты его дел? — спросил Крэш.
— Ну, в твоей спальне, типа, запер.
— Кстати, а как убивают леопардов? — поинтересовался Нодди.
— У меня есть идея, — мрачно произнес Крэш. — Пусть он подавится Падлой.
Часы в холле ворон окинул наметанным взглядом существа, умеющего оценить толково подобранный интерьер.
Как уже замечала Сьюзен, часы эти вовсе не были маленькими, скорее они были пространственно искаженными. Они выглядели небольшими, именно так с далекого расстояния смотрится крупный предмет, то есть мозг постоянно напоминал глазам, что они ошибаются. Впрочем, это впечатление сохранялось и на близком расстоянии. Часы были сделаны из какого-то потемневшего от времени дерева. У них был медленно качающийся маятник.
А вот стрелок не было.
— Впечатляет, — признался ворон. — Особенно коса на конце маятника. Приятный штришок. Очень готический. Смотришь на них и думаешь о…
— ПИСК!
— Ну, хорошо, уже лечу. — Ворон переместился на декоративный косяк, украшенный затейливой резьбой, преобладающим мотивом которой были черепа и кости.
— Идеальный вкус, — сказал он.
— ПИСК. ПИСК.
— Водопровод у каждого дурака имеется, — сказал ворон. — Кстати, интересный факт. Тебе известно, что туалет был назван в честь сэра Чарльза Твалета? Не многие об этом знают…
— ПИСК.
Смерть Крыс открыл огромную дверь на кухню. Дверь отворилась с пронзительным скрипом, но что-то в нем было неправильно. У слышавшего этот скрип создавалось впечатление, что некто, сделавший данную дверь, решил, что она согласно остальной обстановке просто обязана скрипеть, и добавил этот штрих уже после создания самой двери…
Альберт мыл посуду в фаянсовой раковине и смотрел в пустоту.
— А, — сказал он, — это ты. Кто это с тобой?
— Я — ворон, — несколько обеспокоенно заявил ворон. — Кстати, одна из самых умных птиц. Многие склоняются к мнению, что такой птицей является говорящий скворец, но…
— ПИСК!
Ворон взъерошил перья.
— Я здесь в качестве переводчика, — сообщил он.
— Он его нашел? — спросил Альберт.
Смерть Крыс что-то долго пищал.
— Везде смотрел, ни малейшего следа, — перевел ворон.
— Значит, он не хочет, чтобы его нашли, — заключил Альберт и вытер жир с тарелки, украшенной все теми же костями и черепами. — Мне это совсем не нравится.
— ПИСК.
— Крыса говорит, это еще не самое плохое, — перевел ворон. — Послушай лучше, что творит его внучка…