Мрак твоего сознания
Шрифт:
Далее меня прервал кашляющий на полу эльф, что стек со стены на пол при перевороте. Я все так же сидела в нише над пультом, Рэвинер расцепил руки и спрыгнул к распластанному телу, не обращая внимания на разодранные пробитой обшивкой руки, из которых больше не текла кровь, и плоть, что оторвалась от тела длинными полосками просто растворилась в небытие, оставляя лицезреть страшные раны. Раны, которые больше не заживут. И взгляд, полный отсутствия жизни, смотрел мне в глаза, не моргая. Кажется, сейчас будет Глобальный Разнос Полетов за свою недавнишнюю истерику, казавшуюся мне теперь такой дурацкой.
Я нервно схватилась за опаленную
– Николь...
– Голос прозвучал в тишине как свист пули, сорвавшийся по направлению в мой лоб, столь резко и неожиданно, но я как уже на грани нервно срыва накрутила себя, шарахнулась в угол, закрываясь руками, игнорируя боль в сломанных рёбрах и поврежденных плеч. Мое сознание стало рисовать невероятное и чудовищное продолжение слов и действий. Я не хотела им такой жизни! Я была виновата, что убедила их в своей правоте под градусом самоуверенности жизнеутверждающими аргументами, не сделав до конца ровным счетом ничего. Самобичеванием и жалостью я довела сама себя до предела, ощущая себя маленькой черной букашкой, возомнившей себя оплотом жизни.
Хотела сделать лучше каждому из них, и в итоге я запомнюсь им одной большой бедой, которая только и может - разбивать их жизни в кровь и дарить только смерть. Прав был Хальфрид, мне нельзя оставаться на Ширане больше выделенного срока. И я его к сожалению, превысила уже давно. Я уничтожитель, только сейчас осознавшую всю тяжесть преступления.
В глазах невероятно долго проносились калейдоскопы. В попытке открыть глаза, видение тут же проецировало приближение острых скал на сумасшедшей скорости. Опять сомкнула веки – увидела хаос, что творился после отказа двигателей. Эти страшные глаза напротив, которые перестали быть синими, теперь поддернутые светящимся зеленым туманом, значения взгляда которых я боялась прочитать, замкнувшись в себе.
Мне откровенно было стыдно, что я напугала их своей страшной жизнью, несмотря на их опыт в неприятностях. Я делаю только хуже, я ходячая смерть для каждого из них. Жертва к сожалению, не первая и не последняя. Сотни демонов потеряли шанс прожить долгую жизнь, связавшись со мной. А самый близкий, любимый мужчина - мертв. Мне казалось, что не поменяй я стратегию жизни в обособленный одинокий способ - умрут все, кого я знаю и останусь действительно одна. Теперь я понимаю Хальфрида и его могущественную мудрость тысяч лет - мне не место на планете, ни одной из них. Нутром чувствовала, что страдали все, где бы я не появлялась по той или иной причине, а в последствии собственноручно убила массу народа своей магией. Мне надо прекратить это, прежде чем хоть ещё одна душа пострадает. Я больше никого не трону, пока я живу и мне нужно избавиться от всех вокруг методом исчезновения из их жизни навсегда.
– Ты не ответила.
От неожиданно прозвучавшего голоса, разорвавший галлюцинации, я вскинула голову.
Демон все так же стоял передо мной сверля напряженным взглядом. На что я должна ответить?
– Это твое окончательное решение? – повторил он. Я нервно заколебалась с ответом. Решение чего? Какое вообще решение? Мозги мои распухли, потеряв способность размышлять хладнокровно. Я сглотнула и мне пришел лишь один выход из этой ситуации, о котором я размышляла ранее.
Но прежде чем я раскрыла губы с подготовленным ответом, зомби мотнул головой и оскалился самой страшной из всех виденной мной хищной улыбкой, обнажая клыки. Мне не выйти живой, это конец.
– Ты считаешь это лучшим выходом из ситуации? Это все на что ты способна? Я не думал, что ты так просто сдашься и угробишь невинных детей, что без сознания валяются в своих комнатах, задушенных ремнями безопасности.
– говорил зомби, не используя надобность в голосовых связках, передавая мне видения и слова прямо в мои атрофированные мозги. И каждое слово падало мне на голову, не легче чем скалы под днищем корабля. Я судорожно дернулась, но его взгляд изучающе сверлил меня насквозь.
– А совсем недавно ты думала иначе. Всё ещё хочешь стереть себе чувства, забыв обо всем, как о страшном сне? Я понимаю, что сейчас тебе страшно не от этого. Но вразуми, что никто из нас не желал тебе зла. Ты зациклилась только на себе и не замечаешь детали, а пока ты не раскроешь глаза - ты ничего не изменишь в своей жизни. Ты просто не там ищешь свое счастье. Ты даже не подозреваешь где оно. Это первое, что ты обязана сделать!
Я шокировано продолжала вжиматься в стену, боясь подумать, о чем либо, но сложно это делать, когда так наезжают.
– Наезжаю? Я наезжаю?! – свирепствовал демон, уже откровенно взбесившийся. И до меня наконец дошло. Он с легкостью читает мысли без каких-либо проблем, проникая сквозь блоки.
– В твоей башке творится черте что, тебе внушали, в твое наивное добродушное сердце вливали яды, пока ты верила не тем людям и становилась оружием убийства всех нас. Не ожидала? Я тоже. И поэтому...
Он сделал драматическую и очень опасную паузу, на которой я хотела сама себе уже воткнуть кинжал в сердце. – Я сделаю это сам.
Я не мигая оцепенела следила за его нависшей мускулистой фигурой, не вдыхая. Мне было страшно. Что он сделает? Поможет мне выкарабкаться или воткнет сердце в грудь?
– Что ты такое говоришь? – наконец вырвался мой дрожащий голос, а кровь в жилах застыла. Сказать, что он меня запугал, ничего не сказать.
Демон смотрел на меня бесчувственно, надменно и угрожающе. Последнее определение может быть и не ощущала, но мои нервы завязались узлами и сами просили постричь их, не распутывая. Спустя несколько секунд тишины он ответил.
– Ты задолжала мне последнее желание, которое должно быть выполнено беспрекословно. – последовал размытый ответ, не давая шанса при этом остаться в живых.
Моя дрожь в теле мгновенно унялась. Под таким утверждением своей правоты, сказанным не моей истинной пары, не любимым мужчиной, а как приказ принца демонов, пострадавший от моей магии и имеющий законное право требовать от меня всё, что он пожелает. Понимая всецело, что это условие даже не обсуждается, я склонила голову, признавая все свои грехи и ничего больше не оставалось, как подчиниться с потрохами.