Мститель. Убить карателя! (сборник)
Шрифт:
Ну а затем у школы вылез «Серж» со своей ностальгией, а потом и я со своей снайперской винтовкой и безграничной наглостью наперевес. В результате имеем, что имеем. Досье у меня, два брата передо мной, руководство гестапо, от дальнейших радужных перспектив с неизвестно куда пропавшим архивом Вальтера Нойманна, в шоке, а НКВД со своей липой в глубочайшей заднице.
Единственное непредсказуемое обстоятельство во всей этой истории заключалось в том, что Елагин нарвался на мою пулю, а после этого его какой-то недоносок ни за что, ни про что покалечил.
Всё это я,
– Не любят вас немцы, Алексей Петрович. Непонятно только за что? Вроде служили верой и правдой, а даже медсестра грохнуть захотела. Непонятно, – сказал я с издевательской усмешкой, вертя в руках пистолет медсестры, которую «Гном», уцепив за руку, волоком вытаскивал из комнаты.
Хорошая, кстати, машинка была у покойницы. Такой же «Вальтер ППК», что я Вере подарил, пусть ещё один будет в коллекции. Саре подарю, а то у меня девочка давно без подарков. Не одуванчики же дарить такой красотке?
– Нехреново они вас отделали, Алексей Петрович. Профессионал работал, я так не умею. Впрочем, я даже не любитель. Зверем становлюсь только по необходимости. – Отделали капитана действительно знатно.
Лицо, похоже, штыком резали, и при этом, скорее всего, раскалённым. От пальцев на левой руке остались только верхние фаланги. На правых пальцах вырваны ногти. Да и так на теле живого места не оставили, рёбра наверняка были переломаны. Странно, что после таких упражнений Елагин крышей не съехал. Какой-то кровосос-умелец им занимался, но в гестапо таких умельцев пруд пруди, как и в НКВД тоже. Я, пожалуй, попробую на этом поиграть, может, и получится.
– Вы только, Алексей Петрович, за игрушку свою не хватайтесь. Не надо. Вы мне не сильно живой нужны, я здесь по другому делу. Всё, что мне надо было, я у Нойманна вычитал. – Огорошил я профессионального разведчика.
То, что ствол под подушкой есть, я ни разу не сомневался, хотя капитан лежал естественно и лишних телодвижений не делал. Да быть не может, чтобы у такого опытного кадра ствола не было, а то как бы и двух, но давить я на него не буду. Я его так сейчас озадачу, что он про свой пистолет забудет.
– Понимаю, за спиной у Вальтера вы были как за каменной стеной. Я другого не понимаю. Что дальше-то пошло не так? Работать бы вы продолжили. Ну да, испортил я вам обедню, но жизнь-то от этого не закончилась. Вашей вины в произошедшей неприятности не было. – Капитан взглянул на меня с интересом и молча протянул мне маленький пистолет.
Машинка капитана переселилась ко мне. Потрясающий ствол. Этот тоже оставлю себе. «Маузер HSc» не менее редкая вещица, чем тот «Маузер», что я «Фее» подарил.
– Очень недурственная вещица, Алексей Петрович! Генеральская. Вам, капитан, совершенно не по чину. – Я тонко издевался над своим пленником, и капитан это понимал, но делал я это специально, сейчас я его немножечко озадачу.
– Подарите её мне? Девочке своей презентую. А вам обоим я сделаю другой подарок. В большей степени, конечно же, вам, но вашему брату будет приятно, хотя потрудиться ему придётся. Пора бы ему поработать, а то за зиму он совсем обленился.
Только откровенность за откровенность. Вы нам честно рассказываете, почему вас так пытали и отчего вас таким образом охраняют, а я расскажу, как нам сделать так, чтобы вашу маму НКВД отпустило в нейтральную страну, если она ещё жива, конечно же. Понятно, что после вашего выздоровления.
В Краславе, как я понимаю, есть санитарный батальон, врачи которого за вами приглядывают, а в этот дом вас заселили потому, что центр города, да и сам домик очень просторный. Места хватит и на обслугу, и на охрану, да и до разведшколы недалеко. – Я откровенно глумился над обоими братьями, и если Елагин слушал это достаточно спокойно, то «Серж» уже кипел от возмущения.
– Есть ещё один вариант. Мы сейчас всех здесь быстро убиваем, и вас в том числе, делаем своё дело и спокойно уходим, а досье Вальтера я на тётю своего друга поменяю без вас. Какой вариант вам больше всего нравится? – Надо сказать, что последней фразой я Елагина озадачил, и «Сержа» тоже. Это и неудивительно, но у меня вырисовывалась такая комбинация, что прямо дух захватывало от перспектив.
– Кто вы такой? – прямо спросил здорово озадаченный капитан, так и молчавший до этого.
– Немцы называют меня «Второй». Это странное имя я придумал себе сам. В июле сорок первого года я так надеялся, что в гестапо будут искать «Первого». Я даже дважды сливал дезинформацию об этом, а они принялись искать меня.
Пути Господни неисповедимы! Может, псевдоним «Второй» гестаповцам больше нравится? Моё настоящее имя вы обязательно узнаете, но чуточку позже. – Играть больше не стоило, мужика и так пробило, разглядывал он меня с всё возрастающим интересом.
– Странно, вас же повесили в Даугавпилсе в ноябре месяце и всю вашу группу тоже. Это прошло мимо меня, но я лежал в Екабпилсе, в немецком госпитале и в общем разговоре как-то слышал. Громкая была тема для разговоров, – сухим и бесцветным голосом известил меня Елагин, напряжённо думая о чём-то своём.
– Ну, немцы такие фантазёры. Они и Москву в ноябре взяли. Вечно выдают желаемое за действительное. Повесили они группу пленных в количестве восемнадцати человек. Может, и больше. Долго ли на улице народа нахватать? Пленных мы перед этим освободили на станции, а до меня они дотянуться не смогли. Это не так просто сделать, как кажется на первый взгляд. Наш визит в Даугавпилс немцы очень долго не забудут. Вы не знаете, они станцию восстановили? Окружные и пристанционные склады-то как жалко! Даже мне. Хотя мне там ничего не принадлежало.