Мстители. Дилогия
Шрифт:
Гладко, ничего не скажешь.
– Достаточно давно, – ответила она.
– Ты участвовала в недавних убийствах? Гироскопа, Губительной Тени, Безухого?
– Возможно. Вряд ли Проф позволил бы мне делиться подробностями.
Какое-то время мы снова шли молча.
– Знаешь, – сказал я, – похоже, развлечений от тебя не дождешься.
– Чего?
– Проф велел тебе меня развлекать, – напомнил я.
– Лишь затем, чтобы ты оставил его в покое. Сомневаюсь, что сумею тебя развлечь.
– Ну, я бы так не сказал, – заметил
–
Что?!
– Она яростно уставилась на меня.
– Там, в переулке, – сказал я. – Когда ты…
Взгляд ее стал столь ледяным, что с его помощью можно было бы охладить скорострельный станковый пулемет. Или, может, какие-нибудь напитки. Прохладительные напитки – пожалуй, более подходящая метафора. Впрочем, вряд ли она бы по достоинству оценила даже ее.
– Ладно, неважно, – буркнул я.
– Вот и хорошо, – ответила она, отворачиваясь.
Я шумно выдохнул, а затем хмыкнул.
– Мне на секунду показалось, будто ты готова меня пристрелить.
– Я стреляю в людей только по работе, – сказала Меган. – Светская беседа – явно не твой конек. Она состоит не в обмене колкостями.
– Э… хорошо.
Она деловито кивнула. Признаюсь, от красивой девушки, которой я спас жизнь, я ждал совсем не такой реакции. С другой стороны, она была первой из спасенных мной девушек – неважно, насколько красивой, – так что особого опыта в подобных делах у меня не имелось.
И все же ведь раньше она относилась ко мне куда теплее. Возможно, следовало лишь приложить чуть больше усилий?
– А чем бы Проф
позволил
тебе поделиться? – спросил я. – Можешь рассказать мне про вашу команду, про остальных?
– Я бы предпочла поговорить о другом, – ответила она. – О том, что не касается мстителей
или
моей одежды.
Я замолчал. Честно говоря, я мало чем
интересовался
, кроме мстителей и местных эпиков. Конечно, на фабрике я кое-чему учился, но так толком ничему и не выучился. А до этого я год побирался на улицах и едва не умер от голода.
– Можно поговорить про город, – сказал я. – Я много чего знаю про нижние улицы.
– Тебе сколько лет? – спросила Меган.
– Восемнадцать, – буркнул я.
– И никто не станет тебя искать? Никого не волнует, куда ты делся?
Я покачал головой.
– Два месяца назад я стал совершеннолетним, и меня выставили с фабрики, где я работал.
– Ты работал на фабрике? – спросила она. – Долго?
– Девять лет или около того, – ответил я. – Собственно, это была оружейная фабрика. Мы делали оружие для охранки.
Некоторые жители нижних улиц, особенно пожилые, ворчали, что фабрика эксплуатирует детский труд. Глупые возражения стариков, помнивших другой мир. Мир, который был намного безопаснее.
В моем мире люди, дававшие возможность работать в обмен на еду, были святыми. Марта заботилась, чтобы ее рабочие были накормлены, одеты и защищены, даже друг от друга.
– И как, нравилось?
– В каком-то смысле. Это вовсе не рабский труд, как считают некоторые. Нам платили.
В каком-то смысле. Марта откладывала наше жалованье, выдавая его, когда мы становились взрослыми и уходили с фабрики. Вполне хватало, чтобы обустроиться и найти работу.
– На самом деле там было не так уж плохо, – с тоской проговорил я. – Без фабрики вряд ли бы я когда-нибудь научился стрелять. Детям оружие не положено, но если ты хорошо себя ведешь, Марта – наша начальница – закрывает на это глаза.
Многие ребята с фабрики пошли служить в охранку.
– Очень интересно, – сказала Меган. – Расскажи еще.
– Ну… – Взглянув на нее, я замолчал.
Только теперь я понял, что она шагает, глядя прямо перед собой и почти не обращая на меня внимания. Она задавала вопросы лишь для поддержания разговора или даже для того, чтобы я не слишком ей докучал.
– Да ты меня даже не слушаешь, – обиделся я.
– Ты ведь вроде хотел поговорить? – коротко бросила она. – Я дала тебе шанс.
«Треск», – подумал я, чувствуя себя полным слонцем.
Мы снова шли молча, что, похоже, вполне устраивало Меган.
– Ты даже не знаешь, насколько это невыносимо, – наконец сказал я.
Она бросила на меня взгляд, ничем не выражая своих чувств:
– Невыносимо?
– Да, невыносимо. Последние десять лет своей жизни я изучал мстителей и эпиков. А теперь, когда я с вами, мне говорят, что задавать вопросы о важных вещах не положено. Вот это и невыносимо.
– Подумай о чем-нибудь еще.
– Для меня больше ничего не существует.
– Девушки?
– Не было.
– Хобби?
– Только вы, Стальное Сердце и мои записи.
– Погоди, – сказала она. – Записи?
– Конечно, – ответил я. – Работая на фабрике, я всегда слушал, о чем говорят другие. В выходные я тратил те гроши, что у меня были, на покупку газет или рассказов тех, кто путешествовал за границу. Я познакомился с несколькими торговцами информацией. Ночами я работал над своими записями, сводя все воедино. Я знал, что должен стать спецом по эпикам, и стал им.
Меган нахмурилась.
– Знаю, – поморщился я. – Выглядит так, будто у меня вообще не было жизни. Ты не первая, кто мне об этом говорит. Другие на фабрике…
– Тихо, – сказала она. – Ты вел записи про эпиков, а что насчет нас, мстителей?
– Конечно, про вас я тоже все записывал, – ответил я. – Что мне еще оставалось делать? Держать все у себя в голове? Я заполнил несколько блокнотов, и хотя по большей части это лишь предположения, они не раз подтверждались…
Я замолчал, поняв причину ее беспокойства.