Мстящая
Шрифт:
— Я знаю, — сказала я, а мой желудок сжался от того, что у моей сестренки, у моей нежной, невинной сестры, в сердце поселилась жажда убийства, – Я знаю, — повторила я, — Но эту часть ты предоставишь мне.
Может, я и не смогла спасти ее от этого ужаса, но это я могу чертовски хорошо выполнить за нее. И я это сделаю. И, черт возьми, я не могла дождаться этого.
ГЛАВА 17
— Ты не возражаешь? – спросила я Зэйна, пока мы стояли рядом с кабинкой с оружием. Я бросила взгляд на Роуз, смотревшую видео в офисе Зэйна.
Я
Если я ее вообще получу.
— Ты уверен? – повторила я, так как Зэйн не ответил мне.
— Ты собираешься поохотиться сегодня ночью?
Я помотала головой.
– Паб, — сказала я, — А потом мы куда-нибудь сходим с Грэйси.
Я посмотрела вниз, неожиданно смутившись, потому что было глупо девушке супер – убийце беспокоиться о таких вещах. Я уверена, что Клэренс так бы и подумал.
Однако Зэйн…
Зэйн лишь улыбнулся, затем быстро шагнул ко мне, заставив воздух между нами свистеть и взрываться. Он взял меня за руку, и я почти заглянула к нему в голову, желая проникнуть глубже, чем я была прошлый раз.
Когда я заглядывала туда раньше, я увидела лишь грусть, но я быстро отступила, испугавшись, что он почувствует, что я копаюсь там. Теперь я знала, что причиной грусти, был его груз бессмертия. Груз, который я когда-нибудь познаю, но сейчас я его фактически не ощущала.
Для Зэйна, однако, это было реальностью. Вечно живой и привязанный к этому маленькому подвалу. Однажды, как он сказал, он заключил сделку. Он будет тренировать воинов и снова станет смертным. Будет тренировать, и ему фактически позволят умереть.
Настоящим адом для него было то, что после такой долгой жизни, возможность смерти пугала его. И он застрял в ловушке между мечтой покончить свое земное существование и страхом того, с чем он встретиться, когда его мечта осуществится.
Для меня страхи относительно бессмертия были более практичными. Я боялась жить вечно, попасть в такую же ловушку, как и Зэйн. Может, я бы и смогла выжить в вонючем подвале с телевизором и интернетом, но чего я действительно боялась, так это того, что меня расчленят и оставят в маленькой коробочке для булавок. Нет рук, нет ног. Есть только я и мои мысли на целую вечность.
Я задрожала.
Даже если Зэйн и заметил мой дискомфорт, он ничего не сказал.
– Это хорошо, что ты пойдешь развлекаться с друзьями, ma ch и re , –он потрепал меня по щеке, и это простое прикосновение пронзило меня огнем. Зэйн был чрезвычайно сексуальным, бессмертным инкубом, чью сущность я впитала, и притяжение заставило меня задрожать. Заставило меня вспыхнуть. Возжелать его поцелуя, прикосновения.
Но я этого не сделала, потому что знала, что это не было настоящим. Это было проклятие инкубов, пьянящее чувственное облако, которое я распространяла в клубе. Обманная похоть, вынужденная одержимость.
А я не хотела быть вынужденной. Я хотела настоящих чувств, и в моих сокровенных мыслях был не Зэйн, а Дьякон. Мужчина, которому я не верила, но который заставлял плавиться мое тело. Я может и была дуррой, что так запала на него, но я не могла сбежать от собственных эмоций.
— Зэйн…
— Я знаю, ma petite .Он все еще в твоей голове, тот другой мужчина. Тот, кого ты не называешь.
Я облизала губы. Хотела сказать ему. Хотела рассказать ему все и узнать, правда ли то, во что я начинала потихоньку верить, то, что он был предан Клэренсу настолько же насколько и я. Что если он узнает, за что я по-настоящему борюсь, он поможет мне даже еще больше.
Но я не могла это произнести, и поэтому лишь улыбнулась.
– Не с ним я иду сегодня. С Грэйси. Всего лишь друзья.
— И снова, повторюсь, что это хорошо, – он пропустил прядь моих волос через пальцы, и грусть, которую я увидела в его глазах, едва не разбила мне сердце.
— Я бы хотела, чтобы и ты мог пойти, — сказала я.
— И я, ch й rie .И я...
Я оставила его предаваться меланхолии, зная, что он присмотрит за Роуз, и что в присутствии Зэйна Джонсон зароется поглубже. Но когда я вышла через парадную дверь на влажную аллею, ведущую к подвалу Зэйна, я поняла, что была не в настроении развлекаться с друзьями. Вместо этого, я была в настроении убить кого-нибудь. Накормить тьму и грусть, растущие внутри меня.
Но опять же, и это я не могла сделать, так как мне надо было идти в паб. Надо было быть Алисой и сложить вместе кусочки настоящего, в которое я была втянута, когда проникла под ее кожу.
Когда я прибыла, «Кровавый Язык» был мрачным, смерть Игана опустошила это место. Демоны были огорчены, что их источник невинных девушек был так умело уничтожен, а представители людей лишь выражали свои соболезнования семье, потерявшей своего главу.
Я попыталась выглядеть огорченной смертью Игана, но, не смотря на то, что я очень старалась сама поверить в это, как актер, работающий по системе Станиславского, я не была уверена, что хорошо справлялась.
Рэйчал стояла за баром, и когда она привлекла мое внимание, я направилась туда, миновав двух одинаковых круглых лысых дядек, потребляющих Гинесс в одной из кабинок. Они напомнили мне близнецов Труляля и Траляля[4].
— Это она? – спросил Труляля.
— Она самая, — ответил его «близнец».
Я начала поворачиваться к ним, чтобы вежливо попросить их убраться. Но прежде, чем я смогла сделать это, меня позвала Рэйчал, приказав немедленно тащить к ней мою задницу.
— В этот чертов раз, — сказала она, когда я оказалась рядом, — Нам надо поговорить.