Му-анг
Шрифт:
Йолана — та не сомневалась.
— Ты молодец, что прикончил его. Только зачем надо было всаживать какую-то палку в глаз?
— Ритуальное убийство, в моей семье так поступают, когда совершается месть.
Пафосно, но красиво, Зан вон даже глазом не повёл, словно не видел, как Тойола эту штуку себе в глаз втыкает. А Майло, действительно, сразу помер, мозг вытекал через ушные раковины, но для надёжности я его ещё и в реактор засунул, хоть какая-то польза от этого синта.
— Как выглядит этот наблюдатель? — полковник перевёл разговор на менее щекотливую тему.
— Мне откуда знать, — фыркнула синт-пилот. — Прибудем на место, разберёмся. Тут осталось-то не так много.
Тридцать пять
Планета почти опустела, те, кто перешёл на сторону чужих, покидали её, распределяясь по станциям. Та, что была оккупирована республиканцами, переполнилась, пространство вокруг неё было замусорено истребителями, штурмовиками и десантными ботами. Почти то же самое, но в меньших масштабах, царило на станции конфедератов. Бывшие заключённые, которых было не так уж много — большую часть уничтожили блинчики и другие заключённые, потихоньку распределялись кто куда. Немногочисленные федералы прибились к Ньялу, значит, теперь и на этой станции была своя пятая колонна. По сути, единственные, кто оставался в стороне, оказывались синты, их на обоих планетах было совсем немного, может сотня или две.
Тем неожиданнее было то, что эти самые синты прекрасно поладили с Чесси. Новая героиня вселенной наотрез отказалась покидать станцию и перебираться к республиканцам. Это же и Йолана подтвердила, у неё с хакершей был постоянный контакт.
От Илли ничего слышно не было. Её комм периодически посылал сигналы Зану, судя по ним, советник находилась на флагмане ударной группы. Не то чтобы я волновался за советника, но она была на нашей стороне, и сторона эта постепенно сжималась до крохотных размеров. Генерал Арджан побывал на станции конфедератов, где его восторженно приняли, запись торжественной встречи разошлась по сети. Один из клонов-администраторов республиканцу разве что руки не целовал, и что самое плохое, в простых служаках не чувствовалось протеста. Под призывы разобраться с чужими и очистить галактику от эллипсоидов границы между людьми постепенно размывались.
— Интересно, что дальше произойдёт? — Зан иногда просыпался, и тоже включался в обсуждение новостей.
— А дальше откроется портал, сюда зайдёт флот Империи и покажет чужим и их последователям, что могут сделать с системой одиннадцать больших разрушителей адмирала Локси, — ответила ему Йолана. — значит, нам в это время надо быть подальше от остальных. Желательно — где-нибудь рядом с соседней звездой, и уже сразу потом порталами в отдалённые системы, потому что фильтровать будут всех.
— Аокхаган, — я запустил тестирование системы обнаружения целей, с приближением к солнцу она начала слегка привирать, добавляя в список объектов те, которых не было в действительности, — сказал, что всем нам конец, что надо прятаться, и уж точно не от Локси. А он, похоже, знал, что говорил.
— Этот непонятный тип сидел в своей клетке три тысячи лет, он не представляет, на что способны нынешние разрушители, точнее — модуляторы гравитационных колебаний, — твёрдо заявила синт-пилот. — Когда атомы сжимаются, и внешняя оболочка вдавливается во внутреннюю, не важно кто ты — пришелец или человек, вот тогда тебе конец. А не когда эти уродцы решат залезть к нам в мозги. Давай-ка ещё раз проверим этот участок, Ньялу нам какой-то дефектный корабль подсунула, помехи третий раз в одном и том же месте.
Если тест не врал, кто-то неподалёку, в полутора миллионах километров, включил слабый аварийный сигнал.
— Скорее
Через десять минут сигнал не пропал, система обнаружения опознала его как имперский. Мощность немного увеличилась, и ИИ построил примерную траекторию объекта. Он двигался почти параллельно нашей, с вдвое меньшей скоростью, это значило, что относительная скорость будет почти в тысячу, захватам может не хватить точности, чтобы зацепить терпящего бедствие. Самым разумным решением было пролететь мимо, пометить цель, а потом, когда дело будет сделано, вернуться, за это время ситуация для человека, который подал этот сигнал, не ухудшится. Если он вообще ещё жив.
Но я вот так же год провёл в пустоте, хотя и в бессознательном состоянии, и хотел помочь собрату по несчастью. Если бы не Йолана, моё холодное тело до сих пор описывало бы круги возле местного светила.
— Выпускаю захваты, — предупредил я, когда до цели оставалось двадцать тысяч километров.
Разрушители этого даже не заметили, продолжали лететь вперёд. Одиннадцать крохотных снарядов ушли по курсу, охватывая объект с разных сторон, и создавая вокруг него гравитационное поле. Все они были оборудованы камерами, и уже через несколько минут мы увидели спасательную капсулу.
— Кто-то из тех, кто охранял границы системы, — Йолана движением ладони зафиксировала захваты, мы продолжали лететь, оставляя капсулу чуть в стороне, её скорость постепенно увеличивалась. — Года два вот так в пустоте болтается, наверное, и не знает ещё, как мы тут вовремя появились, четыре-пять часов, и оказался бы в короне звезды. Везунчик. А ты говорил, что заняться нечем во время полёта, вон, смотри, сколько развлечений вокруг летает, только лови.
Захваты подтянули спасённого к разрушителям, потом рывком ушли в карантинную камеру, вернулись на свои места в кассете, а содержимое капсулы, человек, втянулся внутрь диагноста. Состояние тела было неутешительное, одна нога болталась, полуоторванная, но датчики фиксировали слабые импульсы в мозгу.
— Можно сразу отправлять в утилизатор, — Зан кивнул на экран, на котором изображение скафа стало красным. — Крохотный осколок пробил оболочку капсулы и задел скаф, на таких скоростях удивительно, что только один. Вряд ли бедолага выжил, кольцо на шее блокирует импульсы от умирающего организма, всё, что ниже, точно мертво, а то, что выше — просто остаточные всплески от стимуляторов, при такой температуре он умер ещё до того, как скаф внутри начал изолировать повреждения.
Йолана кивнула. Я, в принципе, тоже был с ними согласен, разбитая капсула и повреждённый скаф — это ещё не приговор, если дыра зарощена вовремя, медблок пытается спасти тело, отсекая от общего кровотока одну часть тканей за другой, постепенно от человека ничего не остаётся, и тогда, если этот скаф тяжёлый и республиканский, а ещё лучше имперский, происходит консервация мозга, ненужное уже тело выкидывается, а голова запечатывается в шлеме, чтобы потом её содержимое могли пересадить в новое тело. Скаф в капсуле был неисправен, и холод добрался до головы.
— Попробуем, — решил я. — На малом разрушителе медотсек лучше, вдруг мозг удастся оживить.
— Через два года? — скептически поджал губы Зан. — Но ты — командир, тебе и решать.
Уже через пятнадцать минут освобождённый от костей черепа, мягких тканей и отмершего тела мозг был запечатан в контейнере, а мы решили посовещаться. Было из-за чего, не каждый день вылавливаешь в космосе знакомого тебе человека.
— Значит, советник Доушем свою миссию провалила, — выразил общую мысль Зан. — И кто-то специально запустил её параллельно нашему курсу, чтобы мы её подобрали. Возможно, даже она сама. Как Майло.