Мудрец
Шрифт:
Компьютерный наставник, словно не замечая удрученного состояния собеседника, снова улыбнулся и заметил, вскинув высоко седую голову:
– Нужно учиться читать Небесную книгу, наполненную не сочетаниями буква, а гармонией планет! Там все ключи к земным событиям… Рождаются новые поколения и погибают старые, играются свадьбы и звенят похоронные колокола… ничто не исчезает в вашем мире…
За долгие годы общения со Стиигом никак не удавалось привыкнуть к формуле «ваш мир».
Сколько Найл ни убеждал себя, что виртуальный старец никак не может считаться человеком,
– Ничто не исчезает в вашем мире бесследно, и нужно только уметь раскрывать страницы, на бесконечном пространстве которых запечатлен образ времени! – назидательно изрек наставник.
Самым благоразумным Найл счел почтительно смолчать, чтобы не вдохновить собеседника каким-нибудь вопросом на эту тему.
Цифровой образ времени, созданный великим Торвальдом Стиигом в середине двадцать второго века, был настоящим коньком старца. В тех случаях, когда Найл имел неосторожность выказать свою заинтересованность в этом вопросе, на него обрушивались ливни, потоки информации о тех успехах, которых удалось добиться компьютерщикам-программистам прошлого тысячелетия.
Поэтому пришлось только вежливо склонить голову и дать старцу время для поиска новой темы для беседы. После традиционных приветствий они в вежливом молчании неторопливо прошли между стройными стволами выстроившихся в несколько рядов мощных дубов, образующих внушительную колоннаду, и взгляду Найла открылось роскошное зрелище.
На высоком холме, в медных лучах заката виднелся мрачный живописный замок с остроконечными башенками.
Средневековый дворец, словно заимствованный из красивых легенд о рыцарях и драконах, возвышался прочно и непоколебимо, как стоящий у мола парусный военный корабль, ощерившийся длинными стволами боевых морских пушек.
Каждый раз Найл, восхищаясь компьютерными шедеврами, в глубине души даже немного сожалел, что Хуссу совершенно недоступна подобная красота. Несмотря на то, что паук изо всех сил лупился на виртуальные образы, впиваясь в них всей восьмеркой своих уникальных глаз, давно уже было проверено, что в его сознание эти образы так никогда и не поступают.
Вместо красивой иллюзорной картины выпуклые паучьи бусины всегда фиксировали только безостановочное мерцание линий и плавное пульсирование световых точек, складывавшихся в человеческом сознании в яркие пейзажи.
Мозг паука фиксировал компьютерные образы только в первичном виде, в виде бесформенной информации, не соединяя их воображением в нечто смысловое.
Они прошли в замок, и Найл не сомневался, что паук движется в удивительно скучном пространстве, среди иллюминирующих линий и сочленений рядов вибрирующих цифр. Хотя и сами цифры сознание пустынника, конечно же, воспринимало лишь как бесформенные узоры.
Электронные сигналы, излучаемые импульсными устройствами гигантского компьютера, обладали такой особенностью, что затрагивали только секторы сознания, присущие только людям и действующим на их воображение. Но подобные мозговые центры начисто отсутствовавшие у других существ, даже
На противоположной стороне просторного зала темнело жерло огромного полукруглого камина с порталом, отделанным черным мрамором.
Полыхающий камин обливал отблеском уютного, пусть и поддельного пламени, бросавшего отблески на смуглое, иссеченное морщинами лицо Стиига, окаймленное длинными белоснежными волосами. Безупречно зачесанные назад, они открывали высокий лоб мудреца, и ниспадали бархатный плащ роскошной непокорной гривой.
Стоило только им переступить порог и приблизиться к очагу, как за спинами возникли деревянные резные кресла с высокими прямыми спинками, украшенными с обеих сторон миниатюрными остроконечными башенками, точь-в-точь повторяющие те, что на замке.
Хозяин Белой башни даже не обернулся, а величественно опустился на сидение, положив тонкие белые руки на подлокотники.
Не глядя, сел и Найл. Он по опыту знал, что если бы даже виртуальное кресло стояло немного в стороне, оно бы моментально подстроилось и придвинулось бы к нему. Так что можно было не опасаться падения, если, конечно, только Стииг не собирался бы пошутить.
Но в этот вечер старец был настроен на серьезный лад, о чем говорил весь его внешний облик, выражавший образ «строгости»: крупные проницательные глаза, деловито поджатые губы, волевой подбородок.
– Я хотел бы узнать о подземных ходах, расположенных под Городом. Ты можешь мне рассказать что-нибудь? – попросил Найл, разглядывая искусственное пламя и поднимая хрустальный бокал, наполненный золотистым вином, с серебряного подноса, Ему не терпелось проникнуть в разгадку многих тайн. Однако по собственному опыту он знал, что лучше прежде изучить обстановку.
Судя по всему, лабиринт, в который случайно проник Хуссу, существовал с древних времен. Скорее всего, он был сооружен еще в двадцать втором веке, а значит, должен был учитываться в памяти Белой башни.
– Скорее всего, ты имеешь в виду метрополитен, – хмыкнул старец, услышав примерное описание того, что смогло различить в полной темноте зрение пустынника. Обыкновенный метрополитен, достопримечательность любого развитого мегаполиса прошлых веков…
– Что это? Ты мне никогда не объяснял!
– Зачем говорить о том, что уже безнадежно отмерло? – равнодушно пожал плечами Стииг, с театральной эффектностью поднося к губам свой кубок с вином. В далеком прошлом, тысячу лет назад, каждый городской ребенок знал о таком виде общественного транспорта, хотя порядочные люди предпочитали не соваться под землю.
– Почему?
– Потому, что для любого человека всегда было противоестественно перемещать свое тело вдоль по душной каменной кишке. Уважающие себя господа, страдающие клаустрофобией, в прошлом передвигались по улицам между небоскребами на роскошных воздушных катамаранах, из окон которых открывался великолепный вид сверху на город. В крайнем случае они пользовались скоростными геликоптерами или наземными лимузинами. Но подземка… нет, это был удел убогой нищеты, недостойный приличных граждан.