Мудрость Ганди. Мысли и изречения

Ганди Махатма

* * *

Я на самом деле практичный мечтатель. Мои мечты – не воздушные замки. Я хочу претворить их в жизнь, насколько это будет возможно⁸².

* * *

Я очень нетерпеливый реформатор. Я всецело на стороне полного, радикального перестроения всего социального порядка; но это переустройство должно стать результатом органического роста, а не насильственного переворота⁸³.

* * *

В серьезных вопросах нельзя отвергать мои аргументы на том лишь основании, что меня считают махатмой84.

* * *

Неверно

называть меня аскетом. Идеалы, которыми я руководствуюсь в своей жизни, предназначены для всего человечества. Я пришел к ним в результате долгой и постепенной эволюции. На этом пути я обдумывал каждый свой шаг, взвешивал его, а затем очень осмотрительно его предпринимал⁸⁵.

* * *

Если гандизм лишь еще один синоним сектантства, то он заслуживает уничтожения. Я был бы глубоко уязвлен, если б мог знать, что после моей смерти то, за что я стоял, выродится в сектантство. Пусть никто и никогда не скажет о себе: «Я последователь Ганди». Всех, кто разделяет мои взгляды, я считаю своими учениками, спутниками в странствии, вместе со мной ищущими истину⁸⁶.

* * *

Порой человек живет не в реальном мире, а в мечтах. Я живу в мире своих фантазий и вижу его как место, населенное добрыми людьми, но отнюдь не сусальными их образами… Если вы постараетесь мечтать так же, то и вы будете чувствовать себя столь же возвышенно⁸⁷.

* * *

Я не считаю свою миссию в чем-то похожей на жизнь странствующего рыцаря, который постоянно выручает людей из трудных ситуаций. Мое смиренное служение заключается в том, чтобы показать людям, как они могут самостоятельно разбираться со своими трудностями⁸⁸.

* * *

Я всего лишь бедная мятущаяся душа, желающая быть по-настоящему доброй – правдивой и чуждой в мыслях, словах и делах всякому насилию. Но я не могу достичь идеала, который считаю истинным. Я признаю… что это очень болезненное восхождение, но оно доставляет мне истинную и неподдельную радость. Каждый очередной шаг делает меня сильнее и готовит опору для следующего шага⁸⁹.

* * *

Я совершенно искренне признал множество своих грехов, но я не несу их бремя на плечах. Если я странствующий слуга божий, каковым я себя чувствую, то мне нечего опасаться. Я ощущаю тепло и свет Его присутствия. Мое самоограничение, голодовки и молитвы ничего не стоят, если они лишь орудия моего преображения. Но они имеют неоценимое значение, если представляют – а я искренне на это надеюсь – достижения души, желающей преклонить свою голову на колени Творца⁹⁰.

* * *

Я жажду истины и красоты; я живу ради них и ради них умру⁹¹.

* * *

Многие знакомые мне религиозные люди – скрытые политики; я же, напротив, играя роль политика, на самом деле всего лишь глубоко религиозный человек⁹².

* * *

Я старательно ухаживаю за своим телом, чувствуя за него такую же ответственность, как беременная женщина. Бог в своей бесконечной милости, как мне кажется, избрал меня орудием, с помощью которого Индия добудет себе свободу. Поэтому я не имею права

сейчас умереть⁹³.

* * *

Я прирожденный борец, не знающий неудач⁹⁴.

Убийство

Нельзя призывать к убийству другого человека именем Высшего существа… Смерть – это естественное окончание любой жизни. Смерть от руки брата может быть предметом сожаления не больше, чем смерть от болезни или какой-либо подобной причины. Даже в случае убийства я не стану испытывать гнев и ненависть в отношении убийцы, так как я знаю, что оно послужит моему вечному блаженству, и даже сам убийца позже непременно убедится в моей полной невиновности⁹⁵.

* * *

Давайте просто предположим, что Миру Аламу и его друзьям удалось не просто меня ранить, но и убить. Предположим также, что общество сохранило спокойствие и простило покушавшихся, приняв, что, согласно своим принципам, они не могли повести себя иначе. Такое отношение не повредит обществу, а напротив, окажется для него весьма благотворным. Все недоразумения рассеются, у Мира Алама и членов его партии откроются глаза, и они поймут порочность своих методов. Что касается меня, то я считаю, что для сатьяграхи не может быть ничего лучшего, чем смерть как результат его служения. Смерть борца, тем более выдающегося, приводит не к ослаблению, а к усилению борьбы⁹⁶.

* * *

Истина заключается в том, что Бог бережет меня в моем бренном теле до тех пор, пока это Ему угодно. С того момента, когда Бог сочтет, что нужды во мне больше нет, никакие меры предосторожности не спасут меня⁹⁷.

* * *

Тысячи людей, подобных мне, могут умереть за идею, но ахимса не умрет никогда⁹⁸.

* * *

Мы все должны иметь достаточно храбрости, чтобы принять мученическую смерть, но нельзя жаждать мученичества как такового⁹⁹.

* * *

Если мне суждено пасть от пули безумца, то я должен умереть с улыбкой. Я не стану испытывать гнев. В этот миг в моем сердце и на моих устах будет Бог. Ты же [Раджкумари Амрит Каур] должен пообещать мне, что ни одна слеза не прольется из твоих глаз¹⁰⁰.

* * *

У меня нет телохранителей. Моя грудь открыта и беззащитна¹⁰¹.

* * *

Если мне доведется умереть под градом пуль с улыбкой на устах, то это будет поистине героическая смерть¹⁰².

* * *

Последние слова Ганди после покушения: «Хе, Рам! Хе, Рам!» [ «О Боже! О Боже!»]¹⁰³.

Хронология жизни Ганди

1869 год: Родился 2 октября в Порбандаре (индийская провинция Катхиавад) в семье Карамчанда (Каба) и Путлибай Ганди.

1876 год: Пошел в начальную школу в Раджкоте, куда к тому времени переехала семья, когда отец получил место судьи. Обручился с Кастурбай (Ганди в старости стал называть ее Кастурба), дочерью купца Гокулдаса Маканджи.