Мудрость небесная и земная. Беседы на Соборное послание святого апостола Иакова

Иаков, раб Бога и Господа Иисуса Христа, двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться (Иак. 1, 1).

Такими словами начинается Соборное послание святого апостола Иакова.

Ересиарх и основоположник протестантизма Мартин Лютер больше всего ненавидел в Библии именно это Послание. Выбросив одиннадцать книг из Ветхого Завета, из Нового Завета он удалил Соборное послание апостола Иакова. Современные критические школы в протестантской библеистике до сих пор оспаривают значимость Послания Иакова, представляя его чуть ли не апокрифическим. В связи с этим, думается, и протестанты и те, кто им последует, подпадают под библейское проклятие: и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей (Откр. 22, 19). И потому с тем большим вниманием надлежит изучать это Послание нам, православным христианам.

Поясняя, почему апостол Иаков в первом стихе называет себя рабом

Бога и Господа Иисуса Христа, блаженный Феофилакт Болгарский говорит: Апостолы Господа выше всякого мирского достоинства провозглашают то, что они рабы Христа [1] . Без сомнения, рабство Богу мыслилось первыми христианами как свобода от диавола и греха.

Современное общество, провозглашая сейчас различные «свободы», не ставит перед собой главный вопрос: свободы от чего ищет человек? Понятно, что секуляризированное (обмирщвленное) общество ищет свободы от власти Бога. А в Писании сказано: К свободе призваны вы, братия, только бы свобода ваша не была поводом к угождению плоти, но любовью служите друг другу (Гал. 5, 13). Действительно, современный человек использует институты современной демократии для угождения плоти. В этом смысле в основе современной политики лежит именно плотское вожделение, которое и стимулирует всю общественную жизнь.

Но Церковь политическим вожделениям чужда. Ей самой одинаково чужды идеалы и демократии, и фашизма, и коммунизма – этих трех «ипостасей» грядущего антихриста.

Исповедуя рабство Богу, мы становимся поистине свободными – свободными от уз диавольских соблазнов – и перестаем нести ответственность за коллективные, политические грехи наших современников.

Засвидетельствовав рабство Творцу, апостол Иаков предлагает двенадцати коленам, находящимся в рассеянии, – радоваться. Тут надо заметить, что пасхальная радость была присуща всему апостольскому веку. Переход в христианство воспринимался верными как бегство из «Египта греховного». Это был новый Исход. И ныне он имел значение уже не для одного народа, но для всех чад Божиих, находящихся в рассеянии. В это время исполнялось древнее пророчество о шатрах Сима: да распространит Бог Иафета, и да вселится он в шатрах Симовых (Быт. 9, 27). Это было великое начало обращения язычников в истинную веру, о котором апостол Петр позже скажет: некогда не народ, а ныне народ Божий; некогда непомилованные, а ныне помилованы (1 Пет. 2, 10). Поэтому слова Иакова, обращенные к находящимся в рассеянии, не должно воспринимать как слова епископа Иерусалима, обращенные только к его еврейской пастве. Да! Он говорит как патриарх Иерусалима. Но Иерусалима как апостольской столицы, от стен которой и прозвучал великий призыв Христа Спасителя: Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать всё, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь (Мф. 28, 19–20).

Без сомнения, вселенский характер апостольской проповеди никогда не опирался на бюрократическую диаконию. Хозяйственные вопросы, так часто доминирующие в жизни православных приходов сегодня, сводились к минимуму. Для их решения возникает и выделяется даже особый иерархический институт – диаконы. В Деяниях святых апостолов сказано: Тогда двенадцать Апостолов, созвав множество учеников, сказали: нехорошо нам, оставив слово Божие, пещись о столах. Итак, братия, выберите из среды себя семь человек изведанных, исполненных Святаго Духа и мудрости; их поставим на эту службу, а мы постоянно пребудем в молитве и служении слова (Деян. 6, 2–4). Проповедь слова Божия выступает на первое место, и ее наиболее полным выражением является сама Трапеза Слова, мессианский пир – Литургия. Христиане провозглашали: Итак очистите старую закваску, чтобы быть вам новым тестом, так как вы бесквасны, ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас (1 Кор. 5, 7). Со стороны, для иудеев, это могло выглядеть как ежедневное празднование пасхи. Такое не могло не шокировать. Порядок ветхозаветной пасхальной агады разрушен.

Прекращен даже цикл празднования седмичных суббот. Если иудеи один день недели посвящали Богу, успокаиваясь от житейских дел, то христиане имели дело с субботством уже как с постоянным пребыванием в покое (см.: 2 Пар. 36, 21; 2 Езд. 1, 58). Они уже не имели дел своих: шесть дней работай и делай [в них] всякие дела твои (Исх. 20, 9). Всякие дела свои отсутствовали, и не только дела, но и дни, и поступки. Мораль Нового Завета провозглашала: И всё, что вы делаете, словом или делом, всё делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца (Кол. 3, 17). Всё, каждый поступок в жизни верующего, наполнялось религиозным содержанием. С таким образом жизни древние христиане и входили в Прославленную Субботу – субботство. Об этом апостол Павел говорил: Посему для народа Божия еще остается субботство (Евр. 4, 9). В этом смысле ни иудеи, ни другие субботствующие не вошли в покой Христа – субботство. Они находятся только в его преддверии, за порогом… Они не понимали и не понимают до сих пор святости воскресного дня, как символа нового образа бытия, выходящего за пределы чувственного, седмичного мира.

О древних иерусалимских христианах сказано: И каждый день единодушно пребывали в храме и, преломляя по домам хлеб, принимали пищу в веселии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 46–47). Даже выделенные для того, чтобы пещись о столах, не могли остаться в стороне от дела пасхального благовествования о покое во Христе, и мы видим пламенную проповедь архидиакона Стефана, которую с трудом останавливают летящие в него камни.

Это было время непрерывного благовествования. Тогда апостолов «устраивала», если только можно так сказать, даже и притворная проповедь. Апостол Павел восклицает: Одни по любопрению проповедуют Христа не чисто, думая увеличить тяжесть уз моих; а другие – из любви, зная, что я поставлен защищать благовествование. Но что до того? Как бы ни проповедали Христа, притворно или искренно, я и тому радуюсь и буду радоваться (Флп. 1, 16–18).

Евангелие – именно как радостная, и по-праздничному пасхальная весть – владело сердцами первых христиан.

Далее мы читаем:

С великою радостью принимайте, братия мои, когда впадаете в различные искушения… (Иак. 1, 2).

Здесь речь идет об искушениях и мы обращаем наше внимание на слова из Книги Премудрости Иисуса, сына Сирахова: Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся во время посещения (Сир. 2, 1–2). Само слово «искушение» в русском (синодальном) издании Библии чаще всего означает соблазн, происходящий от диавола. Но в жизни верующего человека такой соблазн может происходить только по Божиему попущению, как, например, в случае с праведным Иовом [2] . Также слово «искушение» связывается и с гонениями против уверовавших [3] ; в этом случае можно предположить, что все подобные гонения на христиан – от кровавых, до гонений в прессе – санкционируются сатаною.

Если под различными искушениями понимать особенные для человека обстоятельства, при которых он может впасть в грех или, преодолевая их, выйти победителем из этой духовной брани, то надо заметить, что каждый из нас оказывается в подобном положении достаточно часто. Следовательно, для религиозного человека небезынтересно знать, как мы можем преодолевать искушения, коль скоро мы выяснили, что без них нам не обойтись. Приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд, и не смущайся, – дает нам наставление премудрый Иисус, сын Сирахов. Но ведь именно в искушениях мы и обнаруживаем отсутствие в своем сердце твердости, когда душа наша оказывается исполненной смущения. Преподобный авва Сисой учил: Какое бы искушение ни постигло человека, он должен говорить: «Это по милости Божией» [4] . То есть даже в искушении мы должны видеть Божий Промысл, задаваясь при том вопросом: «Для чего Господь посылает нам это испытание?». Ведь слово Божие учит, что у нас и волосы на голове все сочтены (Мф. 10, 30).

С другой стороны, христианин очень часто знает, за что и почему его постигает то или иное искушение или наказание, поскольку практически всегда искушению предшествуют различные прилоги. Поэтому, столкнувшись с искушением, мы не должны впадать в панику. Мы должны воспринять его как милость Божию и благодарно, бесскорбно и незлопамятно перенести его. Да, однако ведь именно испытывая искушения, мы становимся раздражительными и злыми. Как преодолеть нам это противоречие? Святой Иоанн Златоуст поясняет: Бог часто попускает нам впадать в искушения, чтобы мы непрестанно к Нему прибегали и не оставляли Его [5] . Оказывается, искушение попускается нам прежде всего для того, чтобы мы поняли, что творение не может не только спастись без своего Творца, но не может и существовать без Него. В этом смысле, искушение – это то, что призвано укрепить нас в вере, своего рода урок. Поэтому, говоря об искушении, апостол Иаков говорит в то же время и о великой радости. Бог попускает нам удалиться от Него только ради радости возвращения к Нему. Возвращения, когда проявив свободную волю во всей полноте, творение уже не может мыслить себя вне общения с Творцом.