Мудрость сердца

Картленд Барбара

Сам он в это время находился внизу в холле и слышал, как грум сказал открывшему дверь Джонсону:

— Вот еще одно любовное послание. Похоже, что, если это будет продолжаться, у меня скоро вырастут крылья, как у купидона.

Грум не стал дожидаться ответной реплики Джонсона, а быстро вскочил на лошадь и помчался прочь.

Старый дворецкий некоторое время растерянно оглядывался в поисках подноса, на котором следовало подать записку хозяину, когда лорд Хейвуд подошел к нему.

— Положи на стол, —

сказал он. — И если кто-нибудь будет спрашивать обо мне, скажи, что я уехал еще до того, как приходил грум.

У него ушло несколько минут на то, чтобы объяснить Джонсону, что он от него хочет.

Наконец дворецкий все уяснил и спросил в свою очередь:

— Если ее светлость спросит, должен ли я сказать ей, куда ваша светлость поехали, милорд?

— К сожалению, она сама вполне может догадаться об этом, — вздохнув, ответил лорд Хейвуд.

Это небольшое происшествие еще более укрепило желание лорда Хейвуда как можно скорее покинуть Лондон. Поэтому, зайдя на кухню, чтобы поблагодарить миссис Джонсон за завтрак, он распрощался со стариками, дал дворецкому гинею, чем очень порадовал обоих, и покинул дом через заднюю дверь, которая вела на конюшенный двор.

Только выехав из города и покатив по относительно свободной дороге, что вела в сторону аббатства, он вздохнул с облегчением.» Если я достаточно долго буду избегать ее, — сказал себе лорд Хейвуд, — то скорее всего ей надоест преследовать меня и она найдет еще кого-нибудь, на ком сможет попробовать свои чары «.

От этой мысли он несколько воспрянул духом. В то же время он прекрасно сознавал, что такая светская львица, как Ирен, вряд ли легко откажется от своей добычи.

Теперь, задумавшись об этом достаточно серьезно, он понял, что на самом деле среди их общих знакомых не так уж много холостых привлекательных мужчин, подходящих по возрасту, за кого бы леди Ирен могла выйти замуж.

Он знал, что молоденьких девушек, принадлежащих к аристократическим семействам, родители стремились выдать замуж как можно раньше. Так же поступали и с сыновьями, едва только те достигали соответствующего возраста.

Как они жили дальше, это было уже их личное дело, но мужчины обычно и после женитьбы наслаждались всеми радостями жизни. Те, кто бывал в Карлтон-хаузе, следовали примеру принца-регента, и у них никогда не было недостатка во всевозможных любовных авантюрах с прелестницами.

Встретить мужчину, который достиг бы возраста тридцати двух лет и не обзавелся еще женой и детьми, как сейчас понимал лорд Хейвуд, было почти невозможно. Он представлял собой довольно редкое в высшем свете явление.

Припоминая всех пылких обожателей леди Ирен, он едва ли мог назвать хоть нескольких, которые, как и он сам, находились в положении потенциальных женихов. Было среди ее поклонников и несколько безбородых юнцов, гораздо моложе,

чем она сама. Если бы она приняла предложение одного из них, ее бы просто подняли на смех.

» Мне никогда не приходило это в голову, — подумал он, криво усмехаясь. — Оказывается, несмотря на то, что я остался совершенно без средств к существованию, я все еще представляю некоторую ценность на ярмарке женихов «.

Лорд Хейвуд всегда презирал стремление многих амбициозных мамаш выдать замуж своих дочерей, едва покинувших классную комнату, за любых титулованных распутников, лишь бы девушки могли, что называется, » устроить свою жизнь «. Причем чем громче был титул, тем более удачным считался брак.

И не было случая, чтобы при решении о заключении брака учитывались сердечные склонности молодых людей или чтобы одним из условий брачного контракта была любовь.

Лорд Хейвуд как-то однажды услышал фразу, сказанную одним циником:» Любовь — следствие свадьбы, а не ее причина «. В той степени, в какой это относилось к высшему свету, это была горькая правда.

Если он когда-нибудь и женится, думал лорд Хейвуд по дороге домой, — что, впрочем, было весьма проблематично, если учитывать его положение на сегодняшний день, — то только потому, что будет любить ту, которая станет его женой. И это будет такая женщина, с которой ему захочется провести вместе всю оставшуюся жизнь.

Он знал твердо, что не потерпит измены жены.

Лорд Хейвуд и сам хотел так сильно любить женщину, которой он даст свое имя, чтобы всегда хранить ей верность.

Лорд Хейвуд отдавал себе отчет, что почти все его знакомые, особенно те, с которыми он болтал и смеялся прошлым вечером в клубе, посчитали бы его не вполне нормальным, если бы он вздумал поделиться с ними подобными мыслями.

И все же, хотя он никогда и никому об этом не говорил, сам он был твердо убежден, что никогда не женится без любви. А поэтому он никогда не сможет извлечь для себя выгоду из женитьбы, что, кстати, отнюдь не считалось зазорным с общепринятой точки зрения.

Он прекрасно понял, что было на уме у его поверенного, когда они разговаривали последний раз у него в конторе, хотя мистер Гроссвайс был достаточно тактичен, чтобы не высказываться об этом прямо.

Лорд Хейвуд легко читал его мысли, когда они сидели друг напротив друга и говорили о безнадежном положении его дел. Нет никаких сомнений, думал поверенный, что красивый, обаятельный молодой человек из славного рода, владеющий великолепным домом и поместьем, вызывающим зависть у всех, кто хоть однажды видел его, без всякого труда сможет найти себе богатую жену. Многие состоятельные женщины с радостью заплатили бы все его долги и обеспечили ему уют и покой, которые он, безусловно, заслужил после стольких лет, проведенных на войне.