Муфта, Полботинка и Моховая Борода (Книга 2)
Шрифт:
– Музею надо передать всё, - сказал он.
– И не историческому музею, а музею природы. В историческом музее и так полно всего. А в музее природы цены не будет выставке вещей, украденных одним семейством сорок.
На этом вопрос был исчерпан, и Муфта продолжил составление списка:
Наручные часы шт. 3.
Звонки велосипедные шт. 1.
Пилки для ногтей шт. 32.
Ключи французские шт. 102.
Ключи обыкновенные шт. 218.
Медальоны шт. 1.
– Ой, какая красивая картинка!
– сказал Муфта, открывая медальон.
– Какая прекрасная
Он прикрыл глаза и в приливе внезапно нахлынувших чувств сочинил:
Твоя улыбка жемчуга белее,
И щёки, словно розы, пламенеют.
Теперь Моховая Борода с Полботинком склонились над медальоном.
– Гм, - задумчиво наморщил лоб Моховая Борода.
– У меня такое чувство, будто я знаю эту женщину. Но Полботинка сказал:
– Ты посмотри, какая на ней старинная одежда! Если ты и впрямь знаком с ней, то тебе должно быть лет двести!
Теперь и Моховая Борода заметил, что женщина одета по моде прошлого столетия, то же самое можно было сказать о её причёске.
Муфта со щелчком захлопнул медальон и продолжал писать:
Обручальные кольца шт. 154.
Крышки от термосов шт. 2.
Гвозди шт. 106.
Сыр рокфор...
– Сыр!
– радостно воскликнул Полботинка.
– Ведь он спасёт нас от верной голодной смерти!
Действительно, в куче прочих вещей обнаружилась небольшая пачка рокфора. Должно быть, сороку привлекла блестящая обёртка.
– Только нельзя съесть его сразу, - предостерёг Муфта.
– Кто знает, сколько мы ещё просидим здесь.
– И непременно надо оставить маленький кусочек для музея, - добавил Моховая Борода.
– Иначе наш дар не будет полным.
Он снял обёртку и отломил от сыра три одинаковых кусочка. По мнению Полботинка, эти куски были ничтожно малы, но самый страшный голод они утолили. После скромного завтрака составление списка пошло веселее, и к вечеру Муфта поставил в конце длинного перечня точку. Конфета.
Третьи сутки сидели друзья в сорочьей кладовой, охваченные невесёлыми мыслями. Голод не щадил. От сыра остался крохотный кусочек, да и тот предназначался в дар музею. Хорошо хоть, что над развалинами прошёл небольшой дождик и Полботинку удалось набрать в серебряный кубок немного воды.
– У нас под ногами такие сокровища, - сказал Моховая Борода.
– Даже обыкновенную воду и ту мы пьём из роскошного старинного кубка. Но много ли в этом проку?
– Ничуть, - вздохнул Полботинка;
И Муфта добавил:
– Мы сидим здесь, как...
– он искал подходящего сравнения, - как кошки на острове.
– Ох, и не говори, - неожиданно жалостливо подхватил Полботинка.
– Милые, милые кошечки! Как-то они там, несчастные, на этом острове?
– Кошкам не легче нашего, - предположил Муфта.
– Бедные кошки! Помните, как грациозно они за нами гнались? По сравнению с крысами, кошки просто необыкновенно обаятельные животные.
– В самом деле, - согласился с друзьями Моховая Борода.
– Просто в голове не укладывается, как мы могли бросить такую великолепную кошачью стаю на необитаемом острове.
– Это была бессердечная выходка, - сказал Полботинка.
– Но вдруг нам удастся её загладить...
– Мы должны её загладить, - воскликнул Муфта.
– Если нам когда-нибудь удастся вырваться из плена, то первым нашим долгом станет спасение кошек.
– Давайте поклянёмся, - разошёлся Полботинка.
– Дадим обещание, что, если удастся спастись, мы отдадим все свои силы освобождению кошек.
– Блестящая мысль, - сказал Моховая Борода.
– Такая клятва облегчит наши душевные муки, кроме того, это единственное, что мы можем сейчас сделать для кошек.
Друзья торжественно взялись за руки. Лица их приобрели сосредоточенное выражение - они старались вызвать перед глазами картину тяжких кошачьих страданий на необитаемом острове посреди озера. А потом они дали клятву. Они пообещали, что никогда не забудут кошек, что впредь - если, конечно, вырвутся из крысиного плена - будут относиться к кошкам с любовью и вниманием. И что ни разу не передохнут, пока не вызволят с острова всех кошек. Потом Полботинка сказал:
– Надо бы скрепить клятву подписями, чтобы осталось письменное свидетельство. Давайте вырежем наши инициалы на стене кладовой.
– Так не годится, - возразил Моховая Борода.
– К живому дереву нельзя даже прикасаться ножом.
Но Муфта решил поддержать Полботинка.
– В сосне и так дупло, - сказал он.
– От двух-трёх инициалов с большим деревом ничего не сделается. И вот что надо ещё учесть. Если нам не удастся выбраться живыми из дупла, то инициалы станут чем-то вроде надгробной надписи. Может, когда-нибудь среди этих золотых монет найдут наши истлевшие кости и по инициалам смогут установить наши личности.
Слова были мрачные, настроение от них ничуть не улучшилось.
– Что же, будь по-вашему, - уступил Моховая Борода.
– Пусть наши инициалы будут высечены на стене кладовой.
Полботинка достал свой крохотный ножик, подошёл к стенке и начал вырезать. Примерно через полчаса на стене красовались отчётливые крупные буквы: "П. Б.".
Моховой Бороде времени потребовалось значительно больше. Во-первых, он не умел так ловко обращаться с ножом, как Полботинка, а во-вторых, в букве "М" на одну чёрточку больше, чем в "П". Но работа была выполнена аккуратно - "М" и "Б" вышли красивыми и ровными. Последним к делу приступил Муфта, и вскоре рядом с инициалами Полботинка и Моховой Бороды появились буквы "Д. М.".
– "Д. М."?
– удивился Полботинка.
– Это что значит? "Дублёная Муфта"?
Муфта печально улыбнулся.
– Это значит "Дорогой Муфта", - сказал он.
– Когда я ещё получал от себя письма, каждое письмо начиналось именно так.
Вырезание инициалов утомило друзей. Сейчас любое движение было для них изнурительным - голод и волнения последних дней сделали своё дело. У Муфты сильно кружилась голова, у Моховой Бороды отказывали руки и ноги, а Полботинка жаловался на общую слабость и огорчался, что не может даже пальцами шевелить.