Муха с капризами
Шрифт:
Услышав пение Криси или мою игру на пианино, старался немилосердным карканьем заглушить ненавистные звуки. А патефон продолжал обходить сторонкой и смотрел на него с откровенным отвращением. Не мог он простить этой проклятой штуковине пережитого ужаса и невольной пляски.
Как-то летом у Криси были гости, школьные подруги. Пипуш не любил шума, а потому и не показывался в обществе. Тем более что под липой играл патефон.
Появился Пипуш только в ту минуту, когда все стихло. И за столом никого не было. Он всегда любил проверить, не осталось ли после гостей чего-нибудь вкусненького. Пипуш важно ковылял по лужайке к липе и вдруг увидел патефон с открытой крышкой,
Минуту Пипуш поколебался. Потом вскочил на скамейку. Осторожно, издали осмотрел патефон. Опасливо заглянул в его нутро. Отскочил. Посидел минуту на скамейке, подумал. Заглянул еще раз внутрь. И у него созрел план.
Он соскочил со скамейки. Быстро, стремительно, как всегда, когда принимал решение, поскакал к дикому винограду, обвивавшему стену. Сорвал большущий лист. Принес его, воткнул в раструб патефона. И побежал за следующим.
Каждый раз, запихнув лист в трубу, на всякий случай отскакивал и проверял: вертится или не вертится. Видя, что все тихо, Пипуш осмелел. Он стал клювом трамбовать листья. Когда совсем заткнул отверстие, положил еще несколько листьев сверху. Полюбовался результатом своих трудов. Постукал тут и там клювом.
Наконец осторожно, медленно залез на край ящика. Подождал. Снова постучал клювом. Наконец решился. Забрался на кучу листьев. Закричал радостно:
"Крисяааа! Покончил я с этим проклятым ящиком навсегда!" - И вскочил на стол - собирать крошки от печенья. Вот какой был Пипуш!
7
Все, что Пипуш делал, имело смысл. Было всегда глубоко продумано. И выполнялось самым тщательным образом.
Должен признаться, что я, однако, не всегда понимал, что ворон думает и к чему стремится. Я чуть голову не сломал, пытаясь понять, почему Пипуш, например, упорно рвал все белые цветы в саду. Одни белые. Зачем он старательно складывал их в вырытую для этого ямку? И не где-нибудь в укромном месте, а посередине клумбы. Ну зачем ему надо было класть туда эти цветочки и засыпать землей?
Или еще. С какой целью Пипуш утащил у Катерины старую соломенную шляпу, разорвал ее на полоски и развесил их в кустах? А ведь он защищался, клевался, кричал, когда мы снимали эти его пугала.
Не мог я понять и того, почему Пипуш не позволял ставить собачьи миски возле кухни. Ежедневно он перетаскивал их через весь двор и ставил рядком около террасы. При этом поднимался такой звон и гром, что весь дом знал: Пипуш ставит миски на место. Например, курам было строго запрещено выходить из курятника, а уткам - из загородки. Это понятно. "Ангелхранитель" пришел к убеждению, что курятник для того и существует, чтобы куры в нем сидели, а не разгуливали по всему двору. А утки должны держаться у своего корыта. Но почему же Имке, кошке, не разрешалось даже дотронуться до костей, не доглоданных собаками?
Правда, с Имкой у Пипуша были особые счеты - из-за права охоты. Пипуш охотился на мышей и крыс не хуже кошки. И очень не любил, когда кто-нибудь пытался браконьерствовать на его территории. Едва он замечал, что Имка несет мышь, как отбирал у нее добычу без разговоров.
Однажды Имка схватила кость. И спряталась с нею в старый чугунок. В этом проеденном ржавчиной чугунке Катерина держала уголь для утюга. Пипуш сидел на перилах я, как всегда, наблюдал за всем, что происходит на дворе. Он заметил, что Имка обрабатывает в чугунке кость. Слетел вниз. Сел на чугун. Заглянул внутрь. Имка, чувствуя себя в безопасности, так как она знала, что чугунок защищает ее сверху от клюва Пипуша, сказала ворону чтото очень неприятное. Пипуш заглянул в чугунок еще раз. Понял, что с этой стороны к Имке не подберешься. Повернулся. И, заметив кончик Имкиного хвоста, высунувшийся в дырку на дне, ухватил его клювом и дернул.
Имка завопила как ошпаренная. Бросила кость. На кость кинулся Тупи. Имка - не со зла, но единственно ради спасения - изо всех сил вцепилась в уши Тупи. Тупи дал стречка. Имка с чугунком покатилась за ним. Тогда Пипуш отпустил ее хвост, повернулся и клюнул Имку сверху. Кошка отпустила уши Тупи и вскочила на забор. После этого она перестала даже смотреть на кости...
Впрочем, если бы ей и пришла в голову мысль поживиться собачьим добром, Пипуш ее бы проучил. Ибо, раз уж он решил, что Имке нечего мешаться в собачьи дела, вопрос можно было считать исчерпанным.
Но, разумеется, умел наш Пипуш быть и милым и добрым. Правда, случалось это с ним довольно редко. Тем более ценили мы его доброту. Я бы сказал - великодушие. Ведь он даже делал нам подарки - сюрпризы.
Не раз он появлялся, вскакивал на стол и клал передо мной то какой-нибудь изодранный цветок, то листик. А порой и лягушку. Да, да, собственноклювно пойманную лягушку. И ласково смотрел мне в глаза:
"Пожалуйста!-говорил он мне.-Это тебе. Делай с ней все, что хочешь!"
И ждал. Как тут быть? Надо было поблагодарить его. И я гладил ворона по голове, что он очень любил, или чесал ему грудку, что он любил еще больше. Приласкавшись, он изо всех сил вытирал клюв о край стола, вскакивал на мое плечо и начинал перебирать волосы. При этом поминутно заглядывал мне в глаза.
"Приятно тебе, правда? Ты ведь больше всего любишь, когда я тебя причесываю, верно?" - допытывался он.
Я старался изобразить величайшую радость. Ведь не мог же я быть неблагодарным! Хотя порой он своим вниманием доставлял нам немало хлопот.
Помню, как-то летом мы, по обыкновению, обедали на террасе. Катерина только что внесла суп. Сняла крышку с кастрюли, держит ее в руке, а сама о чем-то разговаривает с Крисей. Тут Пипуш, откуда ни возьмись, скок, скок, скок по столу. Плюх! Бросил в кастрюлю большую рыжую мышь.
Он явно решил приправить наш постный суп, чтобы придать ему вкус и аромат. И смех и грех!
8
Зимой Пипуш притихал. Становился удивительно ласковым, милым, дружелюбным. Не устраивал никому неприятностей. Вся его энергия и ум уходили на то, чтобы тишком забраться в комнату и незаметно залезть за печку. Целыми часами дремал он там нахохлившись. Старался не привлекать к себе ничьего внимания. Ворон прекрасно знал, что стоит кому-нибудь его заметить - сейчас поднимется крик, начнутся выговоры, и Пипушу придется отправляться в прачечную, а там холодно и совершенно неуютно. Самое большее - ему из милости позволят посидеть на кухне.
А кухню Пипуш не любил. Не только потому, что не слишком доверял характеру Катерины. В кухне была печка. Теплая, даже весьма. Только не очень безопасно было греться у этой печки.
Пипуш отлично помнил печальный опыт времен своего безрассудного детства. Тогда он познакомился с раскаленной плитой. И со сковородкой, наполненной кипящим маслом. Он однажды прыгнул на нее с полу, привлеченный запахом жареного мяса. Едва мы спасли его после этой катастрофы.
И после этого прыжка в адский огонь Пипуш долго избегал ходить на кухню, а плиту обходил как можно дальше. Если уж судьба обрекала его на пребывание в кухне, он усаживался на шкаф. Там было безопаснее всего. Туда даже тряпкой не дотянуться. Но выбивалка - другое дело, выбивалка доставала всюду. И поэтому Пипуш, птица мудрая, увидев выбивалку в руке Катерины, вопил: "Крисяаааа!"-и одним прыжком оказывался на раковине.