Муха в паутине
Шрифт:
– Кирилл, ну почему ты так ко всему относишься?
– Почему?
– Этот вопрос уже тритий, а то и четвертый раз звучит, но он по прежнему не отступает, - я все тебе тогда сказал, чего тебе еще от меня надо?
– Скажи, кто ты?
– Чуть шепотом спросил он. Его вопрос о моей сути заставил злиться еще больше. Он лез туда, куда ему лезть не следует, не понимал чем ему эта осведомленность грозит, - я смогу если что вступиться за тебя, - он намекал на то, что догадывался, но прямо сказать не решился. Я смирился, если так хочет проблем на задницу, пусть получает, но позже.
– Хорошо, я скажу, но после занятий, - намекая, что сейчас я с ним разговаривать больше на эту тему не стану. Он понял, просиял и отстал.
Все оставшиеся уроки, алгебра, химия и физика прошли спокойно и без его дурацких вопросов. Даже на обеде он ко мне не подходил, но только он. Его дружки косились на меня все уроки, но так и не осуществили коварных планов мести, проще называемых мордобоем и унижением на глазах у всех. Они много раз пытались, задирались на переменах и обеде, даже руки распускали, но все было остановлено мной же.
Последней точкой в наших с ними разборках, в которых я не хотел участвовать, стала разбитая физиономия одного из одноклассников. Случилось это на последнем уроке. В раздевалке ко мне никто не приставал, но когда учитель оставил нас в зале вместе с девчонками одних, мальчишки осмелели. Мячи, предназначающиеся для волейбола, полетели в меня, но я от них уворачивался, все их старания были четными, пока один из мячей не попал в цель, то есть моему лицу. Мне ничего, а вот парни рассмеялись.
– Смешно?
– Подкидывая одной рукой мяч, спрашиваю, у скалящихся, словно хищники одноклассников.
– Да, ботаник получил мячом по самодовольной морде, - его слова не столько задели меня, сколько кинутый в лицо мяч. С убогими спорить себе дороже, поэтому с присущей мне не человеческой силой, которая была единственным моим преимуществом над простыми людьми в моем плачевном запечатанном состоянии, кинул мяч туда же куда и он. Только вот моя подача впечаталась в его лицо с такой силой, что заставила того упасть на пол. Ржачь прекратился так же быстро, как и начался. После этого инцидента, ко мне до конца занятия никто не приставал, и остаток дня прошел спокойно.
Пока я не вспомнил о разговоре с Алексом, точнее мне о нем не напомнил он сам. Он догнал меня как раз в тот момент, когда я выходил из школы, как обычно слушая музыку. Он, как и в прошлый раз, положил ко мне на плечо руку, пытаясь остановить, но забыл о прошлой своей неосторожности, когда подходило ко мне со спины. В этот раз получилось точно так же.
– Что же ты меня бьешь постоянно?
– Держась за нос, сказал он.
– А ты урок не усваиваешь, - смотря, как волк крутит обонятельный орган, радовался тому, что так получилось. Будет что вспомнить.
– Ты обещал мне разговор, - напомнил мне мои же слова. Я не отказывался и согласился ответить на все его вопросы. Он тут же выпалил первый: - Кто ты на самом деле? – Вопрос оказался банальным и предсказуемым.
– Я – демон, - он проглотил последующий вопрос, который намеревался задать, – А ты думал, кто я?
– Фейри, - я удивился, реально удивился, - темный фейри, - я еще сильнее удивился, ведь темные фейри это одна из элит, которая занимает верха в правительстве, при чем во всех странах, отличаются они лишь направлением стихии. А так, все как всегда, заговоры, переговоры, мирные договоры, пусть последнее заключены были очень давно, не считая тех, которые власти некоторых стран нарушили.
– И что, интересно, заставило тебя так думать?
– Твой ответ на вопрос о магии, который задавал в прошлый раз. Ты сказал, что тебе осталось жить не так много, так как тебя запечатали, я после разговора с тобой, выслушал отца. Он сказал, что тебе не помочь. Но он подумал, что ты фейри и если снять печать, спрятанная до этого сила, тебя просто порвет на кусочки, - я усмехнулся.
– Порвет?
– Я старался удержаться, дабы не расхохотаться на всю улицу, - да порвет, но не меня, а того, кто ее запечатал, - тут волк вообще ничего не понял и переспросил, почему так, а не иначе, как сказал ему его отец, - дело в том, что запечатавший меня, забрал силу у родителей, которых убил, подстроив несчастный случай, а сила всегда признает наследника. Если кто-то сможет распечатать мою, то семейное наследие вырвется из-под контроля похитителя и вернется к правообладателю, то есть ко мне. Но я не думаю, что тот, кто принудил источник подчиняться против воли, после всего этого выживет. Но смерть меня все равно не минует, и как я говорил тебе до этого, через несколько лет я умру. А все банально и просто. Твой отец был прав частично. Сила рвется наружу, но ее сдерживает печать. Если снять печать, жить я буду столь же долго, сколько мне положено. Но если оставить все как есть, ничего хорошего не получится, она меня выжжет изнутри, что собственно и происходит.
– А есть способ тебя распечатать?
– Есть, - он воодушевился, но его ждал облом, условия просто невыполнимые, особенно в моем нынешнем положении, - но это проблема. Я не смогу убить того, кто меня запечатал, а это единственный способ. Так что нет у меня будущего, - он постепенно осознавал все, что я ему только сказал, - если я удовлетворил твой интерес, прошу тебя, больше меня не преследуй, дай пожить без вашей магии, как простому человеку, - и воткнув наушник, включил плеер и пошел домой. Разговор был закончен, любопытство удовлетворено, так что я выполнил свою часть обещание. Пусть теперь он выполняет свое обещание, и даст спокойно доучится до выпускного и экзаменов.
Александр.
Да, ответ Кира меня шокировал. Но не столько ответ, сколько сущность. Все оказалось на много сложнее, чем я думал. О демонах я мало что знаю, как и том, что ждет Кирилла дальше. Но понятно одно. Он сдался и готов умереть, даже не поборовшись за свою жизнь.
Я все в таком же подавленном состоянии вернулся домой. Не заметил, как съел суп, второе и как мама уговорила меня на пирог. Лишь когда пришел на кухню отец и увидел меня, и спросил, как прошел день я все на них вылил, все что у меня накипело, все мысли, крутящиеся в голове:
– Мам, пап, вот скажите, как так можно просто смириться со своей смертью?
– От этого вопроса у мамы из рук выпал половник, который она только что намыла, а отец поперхнулся чаем. Все, в том числе и вошедший во время моего вопроса брат, уставились на меня с удивлением, пришлось все рассказать: - дело в том, что мой одноклассник, - и напомнил папе, - тот, кого я хотел пригласить в клан, - папа вспомнил, - так вот, он запечатан, сила рвется наружу, но печать его убивает изнутри. Есть один способ, но отказывается им воспользоваться, говоря, что ему наплевать, что родителей не вернуть, но так же нельзя, - и посмотрел на родителей, особенно отца, который собирался прочитать мне нотацию.