Мумия и Тролль
Шрифт:
Уж кого-кого, а этого субъекта она ожидала встретить в музее в последнюю очередь.
Знакомец (в руках — канцелярская папка, набитая бумагами) уверенным шагом двигался через толпу, бесцеремонно прокладывая себе путь к дальней двери. Видимо, уже покушал.
— Сережка! — окликнула его Катя.
Сережа — это в самом деле был он — вздрогнул.
Важное выражение на его лице сменилось смущенным. Он резко развернулся и прибавил шагу, словно надеясь затеряться в толпе. Катя, чисто рефлекторно, бросилась
— Ты что здесь делаешь? — Она догнала его у самой двери. — На выставку пришел?
— Типа того, — подтвердил Сережа, незаметно убирая папку с бумагами за спину, а другую руку крепко прижимая к груди. — Люблю искусство! Прям-таки на каждую выставку… Эсто… эсте… эститически наслаждаться!
Катя удивилась. Она была уверена, что лучший вариант выставки, на который повелся бы Сережа, — это выставка пива. С бесплатной дегустацией. Да и выглядел Сережа подозрительно. Как пойманный на горячем мелкий воришка. Сопел, глазками косил в сторону. Вдобавок пытался что-то спрятать в кулаке.
От этого «чего-то» тянулся шнурок, убегая за воротник.
— Ну-ка, ну-ка, покажи!
Сережа попятился и крепче сжал кулак, но Катя вцепилась в Сережину руку и попыталась разжать пальцы. Несколько секунд они пыхтели, сражаясь за содержимое кулака, пока на них не начали недовольно оглядываться работники музея. Сережа был физически сильнее, но духом слабоват. Он сдался первым.
— Да пожалуйста! — с досадой воскликнул он и разжал руку.
На груди у него закачался на шнурке зеленый пропуск с фотографией.
У Кати округлились глаза.
— «Сотрудник отдела Юго-Востока»… Ты?!
Сережа с вызовом вскинул голову.
— Ну да. Я устроился на работу!
— Сюда?!
— А что? — вскинулся Сережа. — Да, я музейная крыса! Потому что не хочу больше зависеть от папаши! Я мужик! А мужик — это тот, кто сам зарабатывает деньги! Так я ему и сказал. А теперь можешь начинать издеваться.
— Я — издеваться? — удивилась Катя. — Над чем? Молодец! Уважаю!
— Правда? — с подозрением спросил приятель. — Не прикалываешься?
— Да я тебе завидую! — почти искренне воскликнула Катя. — По-моему, это круто — работать в Эрмитаже. В одном из величайших музеев мира!
— Хе, — расцвел Сережа. — Ясное дело! А папаша сказал, что я лох, и что мне теперь все старые друзья будут вслед плевать и руки не подадут…
— Почему? — удивилась Катя. — Это он, наверное, с досады так.
— Да нет, он просто бюджетников за людей не считает.
— Дурак твой папаша, — искренне сказала Катя.
Сережа не стал с ней спорить. Хотя для характеристики своего отца держал в уме другие эпитеты, покрепче.
— И как тебе только удалось? Неужели можно так просто прийти и устроиться?
— Ну… вообще-то по блату. У меня тут мать работает, ты не знала?
— Нет. А как же твой педагогический?
— Перевелся
Потом он развеселился.
— Ты бы видела наш разговор с папашей! Прикинь, он сидит у себя в офисе, тут пинком распахивается дверь, и появляюсь я! Подхожу… — Сережа выдвинул нижнюю челюсть и насупил брови, — да как тресну кулаком по столу! Папаша аж подскочил! А я ему показываю фа… Ну, если точнее, просто говорю: «Все! Кончилась твоя власть надо мной! Я свободен! Словно птица в небесах!»
— Так же нельзя, — усомнилась Катя. — С родным отцом…
Сережа радостно заржал.
— Можно-можно! Он со мной уже второй месяц не разговаривает. А за глаза называет «этот музейный крысеныш». На мать орет почем зря, что меня сюда устроила…
— Ему, скорее всего, обидно, что ты не пошел к нему в бизнес…
Сережа запыхтел и в нескольких емких выражениях объяснил Кате, где именно он видел папашин бизнес. Катя покраснела. Тем более в некотором смысле это был и ее бизнес. Как наследницы Селгарина…
— А по-человечески нельзя было сказать?
— Ты бы тогда не поняла моего отношения. Нет, Катюха, ты пойми меня правильно. Я не собираюсь всю жизнь сидеть тут лаборантом. Естественно, потом уйду в бизнес, — добавил он с важным видом. — Музей — это так, грозу пересидеть. А может, прямо отсюда свой бизнес и начну…
Сережа окинул столовку таким алчным взглядом, что Катя решила на всякий случай его даже не спрашивать о будущем бизнесе. Вдруг тут не только камеры понавешаны, но и микрофоны…
Разговор, уклонившийся в опасную сторону, удачно прервал пробившийся через народные массы Нафаня.
— Отлично! Ты уже здесь! А это еще что за младенец?
— Это Сережа, — представила их Катя. — Он теперь твой коллега. А это Нафаня…
Тот, прищурившись, посмотрел на пропуск:
— Ага! Отдел Юго-Востока! На ловца и зверь бежит!
— Это я зверь? — удивился Сережа.
— Зверь? — Нафаня смерил взглядом кругленькую тушку нового коллеги. — Ну да, со зверем я погорячился. Так, зверушка. Маленькая, жирненькая и, что особенно приятно, совершенно беспомощная!
Нафаня алчно ухмыльнулся и попытался ухватить Сережу за толстую холку.
— Что вам от меня надо?! — возопил тот.
— А кто у нас на прошлой неделе партию мониторов перехватил?
— Это не я! — Сережа попятился, пытаясь укрыться за Катей.
Плохая идея. Катя была маленькая, а руки у Нафани — очень длинные.
— Не ты, но будешь крайним, — кровожадно ухмыльнулся Нафаня. — Знаешь, что наш Панихидин тогда сказал? Попадется, говорит, кто-нибудь из восточников, тащите его сюда. Я его мумифицирую!